Женщина и война. Любовь, секс и насилие
Шрифт:
В старом английском анекдоте любящий супруг обратился с просьбой к Всевышнему, чтобы отец ребёнка, коим по наивности он себя считал, познал те же муки, какие испытала при родах его беременная жена. Когда супруги вернулись домой с новорожденным младенцем, им сообщили, что садовник скончался от страшных мук.
Мартин Борман этот анекдот знал и понимал, что у немецких женщин, лишенных регулярной сексуальной жизни, и у молодых здоровых мужчин, завезенных в Германию на принудительные работы, гормоны в крови бурлят одинаково. Несмотря на запреты и наказания, иноземцев трудно удержать от соблазна. И тогда у него возникла идея, призванная избавить донжуанов от искушения вторгнуться в спальню немецкой женщины: открыть бордели в «трудовых лагерях», в которых за скромную плату казановы
Так в 1941 году появились рабочие бордели. Их первыми «труженицами» стали немки, бывшие проститутки, рекрутированные из лагеря Равенсбрюк, и француженки, уличные проститутки, работавшие без медицинской карты и попавшие в полицейские облавы. Рабочие бордели находились в совместном управлении бирж труда, немецкой полиции и «Немецкого трудового фронта». Плата за 15-минутный визит к проститутке была достаточно скромной — две рейхсмарки, меньше пачки дешёвых сигарет, стоивших три марки.
Для проститутки в рабочем борделе установили «научно обоснованную» месячную норму выработки: девушка должна обслуживать от 300 до 500 мужчин. Позднее эти нормы соотнесли к лагерным борделям, установив за визит ту же плату, — две рейхсмарки. Заключённых, работавших на военных заводах и вырабатывающих производственную норму, поощряли минимальной зарплатой, позволяющей оплачивать визиты в рабочий бордель. (Советские военнопленные из-за отказа Сталина подписать женевскую конвенцию о гуманном обращении с пленными были лишены и этой маленькой радости.)
Рабочие бордели стояли на ступеньку выше лагерных борделей. Лагерная проститутка работала бесплатно; в рабочем борделе проститутка получала заработную плату. Она оплачивала аренду помещения, питание, отопление, постельное белье и косметику (за исключением медицинского обслуживания — оно было бесплатным) и, зарабатывая до 200 марок, по желанию могла пересылать деньги на Родину и финансово поддерживать свою семью. В то время как месячная зарплата рабочих на немецких предприятиях составляла 80 марок, труд секс-рабынь, каторжный, чреватый опасностью венерических заболеваний и нервных стрессов, — высокорентабельный, хотя и несопоставимый, если сравнивать заработки тружениц рабочих борделей с доходами американских проституток, тружениц Гонолулу, имевших к тому же право на забастовку.
Детище Бормана — Гиммлера процветало. В 1943 году в рейхе насчитывалось около шестидесяти рабочих борделей для иностранных рабочих. Нацистское государство, заделавшись сутенёром, подвергло женщин сексуальной эксплуатации. В современном мире трудно найти аналог такой же государственно поддерживаемой проституции. Рейх создал разветвлённую сеть публичных домов от высшего до низшего ранга: гражданские и военные публичные дома, бордели для принудительных рабочих и лагерные бордели.
Авторство идеи поощрить «прилежно работающих заключённых возможностью посетить бордель и насладиться обществом женщины» принадлежало рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру. 23 марта 1942 года он написал начальнику Главного административно-хозяйственного управления СС, обергруппенфюреру Освальду Полю, ответственному за управление системой концлагерей, о целесообразности открытия лагерных борделей.
Ведомство Гиммлера разработало систему поощрений узников и принудительных рабочих. За прилежный труд на предприятиях рейха они вознаграждались облегчением условий содержания, добавками к рациону, денежными премиями, а с 1942-го — лагерной любовью. Лагерные публичные дома (lagerbordell), по мнению Гиммлера, должны стимулировать заключённых, работающих на оружейных заводах и в каменоломнях. Сказано — сделано! Обергруппенфюреру потребовалось три месяца, чтобы выполнить указание шефа, пожелавшего лично проинспектировать первый публичный дом для узников концлагерей, открывшийся в Маутхаузене в июне 1942-го и состоящий из десяти небольших комнат с зарешеченными окнами. Установив ту же трудовую норму, что и в рабочем борделе, эсэсовцы отобрали для работы в Маутхаузене десять женщин.
Эксперимент удался. Через год, 30 июня, лагерный бордель открылся в Аушвице (Освенцим), 15 июля — в Бухенвальде, 25 марта 1944-го — в Флоссенбюрге, затем в Нойенгамме, в мае — в Дахау и Дора-Миттельбау, 8 августа —
Около девяти лет берлинский культуролог Роберт Зоммер исследовал документы, разбросанные по архивам и мемориальным комплексам разных стран. Тема его диссертации (июнь 2009-го) — о лагерных борделях в нацистской Германии — стала первым научным описанием изощрённой формы сексуального насилия, практиковавшегося в концлагерях. На её основе была создана передвижная выставка «Лагерные бордели. Принудительная проституция в нацистских концлагерях» [164] .
164
Марайке Фаллет, Симоне Кайзер, http://www.jewish.ru/history/press/2009/06/news994275151.php
На словах осуждая проституцию, нацисты взяли её под контроль государства, создав разветвлённую сеть борделей, куда входили гражданские и военные публичные дома, бордели для принудительных рабочих и лагерные бордели. По данным Зоммера, в публичных домах концлагерей работало около двухсот «секс-рабынь», отвечавших арийским стандартам. Рекрутировались здоровые и симпатичные женщины-заключённые в возрасте от 17 до 35 лет, в основном немки — более шестидесяти процентов. Однако в лагерном интернационале были польки, узницы из Советского Союза и даже одна голландка. Большинство немок секс-рабынь попали в лагерь как «асоциальные элементы», прежде промышлявшие проституцией, — им поручили обеспечить «профессионализм» лагерных борделей, но были и «непрофессионалки», получившие клеймо «асоциального элемента» за трудовые провинности, например, за невыполнение норм выработки.
Испанка Лола Касадель, узница Равенсбрюк, рассказала Зоммеру, как рекрутировали женщин для лагерных борделей. Лагерная староста объявила заключённым, набирая «команду особого назначения»: «Кто хочет работать в борделе, зайдите ко мне. И учтите: если добровольцев не окажется, придётся прибегнуть к силе».
Другая узница, Антониа Бруа, работавшая в медсанчасти концлагеря Равенсбрюк, рассказала Зоммеру, что некоторые женщины добровольно соглашались работать в публичном доме, поскольку им обещали освобождение. Они считали, что «бордельная повинность» — единственная надежда выйти живой из концлагеря.
«Важнее всего, что нам удалось вырваться из ада Берген-Бельзена и Равенсбрюка», — говорила Лизелотта Б., бывшая узница лагеря Миттельбау-Дора и вынужденная проститутка.
Желание любым способом (любой ценой) выжить и вырваться из концлагеря стало их движущей силой. По данным Зоммера, почти все вынужденные проститутки, сумевшие психологически перенести ужасы борделя, дожили до освобождения (психологически сломавшиеся закончили жизнь суицидом).
Поначалу посещать бордели разрешалось только узникам-немцам — каждому заключённому отводилось 15 минут; позднее к ним добавились иностранцы, англичане, французы… Зачастую до полового акта дело не доходило, многие мужчины, надломленные заключением, не могли настроиться и физически его совершить. Для них важнее было поговорить с женщиной и ощутить её близость.
Вспомнился рассказ медсестры из женских историй, собранных Алексиевич, пояснивший психологическое состояние заключённых-мужчин, давно не видевших женщин и мечтающих в лагерном борделе с ними пообщаться и увидеть женское тело… Ситуация другая, но рассказ медсестры о том же:
«У меня было ночное дежурство… Зашла в палату тяжелораненых. Лежит капитан… Врачи предупредили меня перед дежурством, что ночью он умрёт… Не дотянет до утра… Спрашиваю его: «Ну как? Чем тебе помочь?» Никогда не забуду… Он вдруг улыбнулся, такая светлая улыбка на измученном лице: «Расстегни халат… Покажи мне свою грудь… Я давно не видел жену…» Мне стало стыдно, я что-то там ему отвечала. Ушла и вернулась через час. Он лежит мертвый. И та улыбка у него на лице…» [165]
165
Алексиевич С.У., «У войны не женское лицо» — М., Правда, 1988.