Женщина и война. Любовь, секс и насилие
Шрифт:
Идиллия 1940 года закончилась с началом войны на Восточном фронте. В небольших поселениях, где офицерский контроль послабее, случалось, что солдаты «отрывались» по полной программе, когда узнавали, что их отправляют в Россию. Военный трибунал их уже не страшил, и редко, но случались военные изнасилования, в том числе групповые, сопровождавшиеся убийствами, которые садисты фотографировали, запечатлевая на память. На одном из фото, обнаруженном у насильников, голая француженка, от стыда отвернувшая голову, во весь рост привязана верёвками к решёткам сельского дома. Будет что вспомнить солдату вермахта в снегах далёкой России!
Биргит Бек, изучая положения дел в 253-й пехотной дивизии, рассмотрела 232 приговора военных трибуналов, касающихся изнасилований во Франции и на оккупированных территориях Советского
Так, в мае 1941-го военный трибунал приговорил к расстрелу солдата 8-й бронетанковой дивизии за изнасилование и удушение 27-летней француженки-учительницы, но за аналогичное преступление, совершенное в августе 1942-го на территории СССР, ефрейтора вермахта приговорили всего лишь к восьмимесячному тюремному заключению. Для него военные юристы нашли «смягчающие» обстоятельства. Как ни странно, ими признавались алкогольное опьянение и хорошая «производственная» и бытовая характеристика насильника.
При изучении 232 судебных дел Биргит Бек натолкнулась лишь на два смертных приговора. Сравнивая с тридцатью тысячами смертных приговоров, вынесенных трибуналами вермахта за трусость и дезертирство (основная масса пришлась на два последних года войны), легко сделать вывод, что преступлениям на сексуальной почве трибуналы не уделяли внимание. На Западе таких преступлений было немного, а на Востоке… Ведь сказано приказом Кейтеля, что вермахту разрешается любое насилие: войска «имеют право и обязаны применять… любые средства без ограничения, также против женщин и детей», если это обусловлено войной с партизанами.
По официальной уголовной статистике вермахта до 1944 года за «моральные проступки» (имеется в виду — на сексуальной почве) осуждены 5349 мужчин, из них около 1100 за педерастию и 500 — за педофилию [170] . Немного, учитывая, что с 1939 по 1945 годы вооружённые силы Германии насчитывали более 21 миллиона.
Авторские размышления. В гражданской жизни от семи до десяти процентов женщин и мужчин причисляют себя к приверженцам нетрадиционной сексуальной ориентации. В разные времена общество по-разному к ним относилось, от толерантности и поощрения (древняя Греция, орден тамплиеров) до уголовного преследования и обвинений в государственной измене (в XVI веке это обвинение было выдвинуто против английского короля Генриха VIII Тюдора).
170
Вилкс А. Я., Тэсс Л.В., «Проституция: Исторический и криминологический аспекты» — Рига, 2005.
Пытаясь найти объяснение легким победам вермахта, автор вспомнил о древнегреческом философе Ксенофонте и его песне: «Нет сильнее фаланги, чем та, что состоит из любящих друг друга воинов!» [171]
А что, если…? Нет, недостаёт статистических данных, чтобы, поверив мудрости Ксенофонта, объяснить отсутствием педерастов слабость французской армии в 1940-м (к пятой неделе войны половина армии сдалась в плен) или поражения Красной армии в начале войны и, наоборот, объяснить этим победы вермахта на начальном этапе войны. А жаль. Ведь ответ, казалось, лежал на ладони.
171
Речь идёт о воспетом Ксенофонтом «священном отряде» из 300 граждан древнегреческого города Фивы, составленном из любовников, прославившемся доблестью в IV веке до н. э.
Великое кровосмешение народов
Европа — Россию, русские — Европу, немцы — всех, все — немцев!
Закончились старые добрые
«Плодитесь и размножайтесь» — первое напутствие, лёгкое по исполнению, произнесённое в пятый день сотворения мира, когда Всевышний сотворил мужчину и женщину по образу и подобию Своему, и которое евреи, опередив другие народы, зафиксировали в книге Бытие, — пришлась по душе всем. Кто только не обогнал евреев, с завидным усердием и упорством приступив к её выполнению!
Вторая мировая война добавила новых метисов войны — за четыре года оккупации во Франции родилось восемьдесят тысяч немецко-французских детей. Это немецкая статистика. Французские источники говорят о двухстах тысячах детей. Учитывая, что около двух миллионов французских мужчин пребывали в Германии (восемьсот тысяч д’артаньянов — в плену, остальные — на принудительных работах) и в разные периоды войны во Франции находилось одновременно от четырёхсот тысяч до миллиона немцев, выполнявших за арамисов мужскую работу, то немецкая производительность большой не покажется. Во Франции возник дисбаланс мужского и женского населения, число женщин детородного возраста превосходило число мужчин в отношении пять к трём, и солдаты вермахта охотно заполнили место д’артаньянов и арамисов на рынке сексуальных услуг. Эта ситуация знакома всем странам, участвовавшим в битве народов: в каждой, отправившей мужей в армию, наблюдался демографический дисбаланс, и женщины детородного возраста — француженки, немки, русские, польки — остро чувствовали нехватку мужчин и восполняли её кем бог послал.
Но по сравнению с советской Россией (в недавние времена это слово включало Украину, Белоруссию и Прибалтику), двести тысяч немецко-французских младенцев — сущие пустяки. В России только за первый год оккупации к сентябрю 1942-го родилось полтора миллиона метисов — докладывал в Берлин генерал-полковник Шмидт. Рейхминистр Розенберг не поверил донесению, лично перепроверил и убедился в его правдивости. Возник сразу же вопрос: что делать с новыми немцами? Но фронт вскоре покатился на запад, и русско-немецкие малыши стали забытыми детьми вермахта. Их русскоговорящие матери, из-за сталинского запрета абортов незнакомые с французским словом preservatif (от позднелатинского — praeservo), нажили проклятья и униженья.
В скандинавских странах сексуальных ограничений для немецких солдат не было. Нацисты приветствовали интимные связи немецких солдат с норвежскими женщинами, которые, как и все народы Северной Европы — голландцы, финны, шведы, латыши, эстонцы, ирландцы, англичане и северные французы, — принадлежали к нордической расе (в середине XIX века сочинители расовых теорий назвали её арийской).
Ведомство Гиммлера, желая приумножить количество детей «хороших кровей», в Норвегии открыло специальные приюты Lebensborn («Источник жизни»), в которых высокопородистые девушки, подхватив нежелательную (внебрачную) беременность, анонимно рожали детей и передавали для усыновления или удочерения в Германию. По данным журналистки Эббы Дрольсхаген (Ebba Drolshagen), изучавшей проблемы европейских «детей войны» (на неё ссылаются Вилкс и Тэсс), в Норвегии насчитывается около восьми тысяч «забытых детей вермахта» (это те, кто был официально зарегистрирован). Хотя на самом деле, считают историки, их раза в полтора больше, так как не все женщины отдавали детей в приюты. По другим «расово благополучным странам» документация не велась, и цифры, которые приводят Вилкс и Тэсс, ссылаясь на исследования скандинавов, не впечатляют: в Дании вклад вермахта в повышение рождаемости составил шесть тысяч малышей, в Бельгии — сорок тысяч, в Голландии — пятьдесят. Впрочем, не надо забывать о населении этих стран, в которых особо не разгуляешься: датчан менее пяти миллионов, голландцев — в два раза больше.