Женщина из Кентукки
Шрифт:
Кровь закипела в его жилах и набатом застучала в висках. Возбужденный этим зрелищем член выпирал через промокшие брюки. Он тихонько прошел в сарай.
– Кажется, мы оба попали под дождь?
Грета отступила назад и с тревогой спросила:
– Что ты здесь делаешь? Что тебе надо?
– Отвечаю на твой первый вопрос, – Спенсер, как скала, навис над нею. – Я здесь прячусь от дождя. Что касается второго, то ты прекрасно знаешь, чего я хочу.
Он нежно погладил ее мокрую щеку. Сначала ему просто хотелось рассердить строптивую девчонку, стереть надменность и равнодушие с
Его ладонь осторожно коснулась ее подбородка, а голова склонилась над девичьим лицом. Другой рукой он обнял ее за тонкую талию, но она оттолкнула его и стала пятиться назад, к стойлу Красотки.
– Забудь это, Спенсер Эйткинс, – сказала она срывающимся голосом, вспомнив, какое пламя он мог разжечь в ней. Нельзя было ему позволить снова сломить ее.
– Ты ведь так не думаешь, девочка, – ласково сказал Спенсер, вновь обнимая ее и прижимая к стене сарая.
– Я так думаю, и если ты не уберешь от меня руки, я позову твоего отца.
– Громко же тебе придется кричать. Я знаю, что он уехал, – Спенсер жадно смотрел на ее пунцовый рот.
Глаза ее сузились и заблестели, как у кошки. Она снова попыталась оттолкнуть его, но он стоял так же недвижимо, как могучий дуб во дворе.
– Черт бы тебя побрал, Грета Эймс! Ты превратила мою жизнь в сплошной кошмар, – он взбесился не на шутку, все крепче и крепче стискивая ее в своих стальных объятиях.
Он склонился над ней, стремясь поцеловать. Она отчаянно замотала головой, пытаясь избежать его ищущих, голодных губ. Девушка отчаянно сопротивлялась, но напрасно – его язык проскользнул между ее пылающих губ.
Сильной рукой Спенсер зажал ее затылок так, что она не могла уже больше мотать головой, и стал энергично двигать языком в ее ротике в ритме движения его бедер, прижатых к ней.
Грета чувствовала, как горячая волна разливается по телу, и она, потеряв над собой власть, вскинула руки на его плечи. Ее пальчики запутались в мокрых, густых волосах.
Спенсер стонал и, расстегнув штаны, обхватил ее маленькие ягодицы, прижимая ее бедра к своей обнаженной, пульсирующей плоти. Он торопливо расстегнул оставшиеся пуговички на ее лифе, отлепил мокрую ткань от круглых белых холмиков и прильнул горячими губами к торчащим коричневато-розовым соскам.
«Я не должна позволять ему этого», – думала Грета, чувствуя свое бессилие и все больше отдаваясь его неистовым ласкам.
– О Боже! – из груди Спенсера вырвался хриплый стон. Его голова опустилась вниз, ненасытный рот втянул одну из выступающих сладострастных вершин.
Рассудок покидал Грету, когда рот мужчины начал посасывать ее грудь. Она была в восторге от его настойчивых губ, от ласкающих рук, которые, казалось, были повсюду. Девушка лишь слабо постанывала от удовольствия, когда Спенсер переносил ласки с соска на сосок. Ноги не держали, и она боялась, что рухнет к его ногам.
Он поднял голову и отступил от нее, но, услышав ее протестующий вскрик, начал лихорадочно снимать мокрые штаны. Грета избавилась от платья, которое упало к ее ногам мокрой грудой.
Спенсер стоял перед
Он понял ее желание. Без слов он поднял и понес ее на то же самое сено, которое помнило их первую любовную страсть. Осторожно положив ее и нежно раздвинув ноги, он рухнул между ними. Упершись локтями в землю, он внимательно посмотрел в ее пылающие неземным зеленым светом глаза. Они говорили о желании.
Вскинув руки на его плечи, она обняла его. Обхватив руками ее бедра и прижавшись к ее кудрявому лобку, он глухо застонал. Грета ощутила его горячий, напрягшийся член. Она приласкала его пальцами, пробежав вверх-вниз по бархатному острию. Затем обхватив его рукой, ввела в свое влажное отверстие.
Спенсер стал ритмично ударять могучим членом в ее жаждущее влагалище. Он двигался мощно и глубоко, приказывая себе не торопиться, чтобы продлить удовольствие, о котором мечтал так долго.
В то время как тело Спенсера то поднималось, то опускалось, Грета встречала каждый его толчок, выгибаясь и поднимая навстречу свои бедра. Их напряженные тела покрылись тонкой пленкой пота, слышны были стоны и ласковый шепот, тяжелое дыхание и хриплые крики удовольствия.
Спенсер уже начал бояться, что больше не сможет сдерживаться, и в этот момент почувствовал, как сильные мышцы влагалища сжали его член. Грета испытывала наивысшее наслаждение. С хриплым криком он стал убыстрять движения. Быстрее, еще быстрее. Наконец, сарай наполнился криками мужского облегчения.
Он бессильно упал на влажное тело Греты. Его сердце колотилось, тело судорожно вздрагивало от иссякающей страсти. Никогда ни с одной другой женщиной он не испытывал такого блаженства. Лежа рядом с любимой, он думал о том, что только в ее объятиях он парил в небесах.
Как только биение сердца Греты стало ровным, разум стал проясняться и страсть, которая держала ее в плену, улеглась, ей стало стыдно. Он знал ее уязвимые места, касаясь которых, мог снова ее использовать.
Внутри закипели злость и обида. Она не хотела его прикосновений, ласк, поцелуев. Но, черт возьми, он слишком хорошо знал, что стоит его пальцам и губам коснуться ее тела, как оно становилось воском в его руках.
Когда Спенсер, приподнявшись на локтях и улыбаясь, заглянул в ее глаза, то увидел там только злость и ярость. Он удивленно посмотрел на нее, как бы спрашивая:
«Что случилось, родная?»
В ответ она ударила его по лицу. Спенсер был совершенно сбит с толку, когда она вскочила, подхватив свое платье, и выбежала из сарая. Ее горячие слезы смешались с дождем.
Он стоял в дверях сарая, глядя, как грациозная фигурка Греты метнулась в дом. В уголках его красивых губ скрывалась довольная улыбка, когда он поглаживал свою щеку, которая все еще хранила след ее ручки.
Грета Эймс могла протестовать и сопротивляться сколько угодно, но она знала так же хорошо, как и он, что Спенсер имеет власть над ее телом и может обладать ею, когда захочет.