Женщина нашего времени
Шрифт:
Харриет была слишком занята, чтобы отвечать на звонки, но она поговорила по телефону с Кэт.
— Спасибо тебе, что ты верила в меня, мама. Ты знаешь, сколько сейчас стоят твои вложения в «Пикокс»?
— Да, дорогая. Харриет, правильно ли ты поступаешь?
— Выходя на публику?
— Я скорее имела в виду, правильно ли, что ты жертвуешь всю свою молодую жизнь на это? Харриет, ты слышишь?
Харриет вздохнула. Казалось, что беспокойство Кэт становится постоянным.
— Никакая
Кэт быстро и виновато ответила:
— Ну конечно же. Я твоя мать, Харриет. Я только хочу, чтобы ты была счастлива.
— Но я счастлива.
Вошла Сара и принесла еще цветы. Харриет стала читать визитку и увидела, что цветы от мистера Джепсона и от всех из «Мидленд Пластикс».
В шесть часов Харриет давала прием для сотрудников «Пикокс». Они собрались в ее офисе, пили шампанское и провозглашали тосты друг за друга и за успех компании. Харриет почувствовала, что она плывет по течению. Она пробралась к низкому столику, чтобы произнести благодарственную речь.
Она сказала им, что «Пикокс» никогда бы не продвинулся так далеко и не развивался бы дальше без их помощи, она напомнила им о долгих часах их работы и о ценности совместных усилий команды. Харриет была совершенно искренна, но даже в тот момент, когда она это говорила, она была убеждена, что «Пикокс» — это ее детище. Она смотрела на лица, повернутые к ней, лица Карен, Сары и Фионы, Грэма и Джереми и других. Она чувствовала их поддержку, любовь и верность, но ее гордость обладанием фирмой «Пикокс» была безраздельна.
Позже, когда прием закончился, Грэм Чандлер завел ее в тихий уголок.
— Я хотел бы узнать, — спросил он со своей обычной застенчивостью, — не позволите ли вы пригласить вас на обед сегодня вечером. Конечно, после того, как вы сделаете все, что должны здесь сделать.
— Я искренне сожалею, Грэм. Но сегодня я встречаюсь с Робином. Действительно, — она посмотрела на часы, — он сейчас будет здесь. Мы же можем сделать это как-нибудь в другой раз?
— Конечно, можем, — его лицо слегка покраснело.
Через несколько минут пришел Робин, и служащие «Пикокс» исчезли. Он повез Харриет на машине в ресторан, где они в первый раз обедали вместе, а в конце обеда он протянул ей маленький сверток в обертке «Асприз».
— Это, чтобы отпраздновать успешный выпуск акций и успешное профессиональное партнерство. Это также для того, чтобы отметить тот факт, что я люблю тебя.
Харриет открыла маленькую бархатную коробочку. Внутри была пара бриллиантовых сережек. Холодные сверкающие слезинки, которые полностью гармонировали с ее рождественским колье.
Она
— Они прекрасны. Они потрясающе красивы.
Робин перешел к другой стороне стола и снял с нее клипсы. Вместо них он вдел бриллиантовые капельки.
— Совсем как ты, — сказал он ей.
Харриет знала, что она не была красивой, но в этот вечер ей хотелось поверить, что она может быть красивой.
Была полночь, когда машина Робина — порш последней модели — подъехала к дому Харриет. Она посмотрела на часы и тихо рассмеялась.
— А не исчезнет ли все это, когда часы пробьют двенадцать?
Он наклонился и поцеловал ее.
— А разве это возможно? Ты же прекрасная добрая волшебница, а не Золушка.
Когда они подошли к ступенькам, ведущим к парадной двери, Харриет увидела, как из тенистого сада перед домом выступила более темная тень. Это ей смутно напомнило вчерашнюю ночную прогулку, которая казалась теперь отдаленной от этого момента гораздо больше, чем одним днем. Затем тень выступила вперед и приняла четкие очертания.
Это оказалась маленькая фигурка в бесформенном платьице из клетчатого ситца, джемпере с треугольным вырезом и белых носках. Харриет узнала школьную форму еще до того, как увидела самого ребенка.
А затем она медленно, с удивлением сказала:
— Линда? Линда, что ты здесь делаешь?
— Я убежала, — ответила Линда Дженсен. — Я получила ваше письмо и захотела вас повидать. Я прождала здесь уже много часов.
— О, Боже, — воскликнула Харриет.
Она протянула руку к Робину за поддержкой.
— Ради Бога, Линда, — она вдруг почувствовала, как она устала. Но тут вдруг она заметила, что Линда дрожит, и устало добавила: — Пошли, нам лучше войти в дом.
В теплой светлой кухне Линда пристально и холодно взглянула на Робина.
— А что он здесь делает?
— Это я пригласила его, — многозначительно сказала Харриет. — Садись на ту табуретку, Линда. Сейчас я приготовлю тебе горячий шоколад. Ничего не говори, я ничего не хочу слышать об этом, пока ты его не выпьешь. Затем мы попытаемся разобраться.
— Можно мне еще и тост? — спросила Линда. — Я, действительно, голодная.
Закончив есть, она перестала дрожать. Но глаза ее казались огромными на худеньком личике, а плечики в темно-бордовом джерси выглядели очень узкими.
Харриет понимала, какая же она маленькая, хотя она и пыталась вести себя, как взрослая. Она могла также представить себе, через что пришлось Линде пройти, чтобы вообще добраться до Хэмпстеда, и она почувствовала сожаление, что так резко встретила ее. Она подвинула другую табуретку поближе к Линде.