Женщина нашего времени
Шрифт:
Харриет обвела рукой вокруг себя.
— Посмотри. Разве ты не видишь? У меня даже нет приличной комнаты для гостей. Здесь все только для взрослых. Я ничего не знаю о детях.
«Если бы я была как Дженни или хотя бы как Джейн», — подумала она. Тогда могло бы быть по-другому. Да и то не могло бы, потому что Линда — дочь Каспара Дженсена и Клэр Меллен, а не их.
— И еще у меня есть работа, Линда. Работа эта важна для меня и требует очень много времени.
— Сейчас вы заговорили, как Клэр. Только она притворяется, что отсутствие у нее времени отражается на моем образовании и поведении.
Харриет выслушала упрек.
— Я не то имела в виду, что у меня совсем нет времени для тебя.
— С этим все в порядке.
В машине стояло молчание, продолжавшееся до тех нор, пока они не подъехали к школе.
Харриет предпринимала несколько попыток заговорить, но потом сдалась.
Они подъехали к открытым школьным воротам по дороге, обсаженной с обеих сторон конскими каштанами. Харриет читала отдельные буквы вывески по мере того, как они проезжали мимо них: НАЧАЛЬНАЯ ШКОЛА-ИНТЕРНАТ ДЛЯ ДЕВОЧЕК СЕМИ — ОДИННАДЦАТИ ЛЕТ. Семь лет казалось очень мало как для интерната, так и для начальной школы.
Линда сгорбилась. Машина завернула за угол, и перед ними предстал большой дом из серого камня. За ним были видны навесы для велосипедов, современные учебные здания и теннисные корты.
— Вы просто такая же, как все остальные, — безнадежно проговорила Линда, — а я думала, вы другая.
Харриет приняла отставку:
— Я знаю, что ты так подумала.
Парадная дверь между каменными колоннами выглядела внушительно, однако внутри стоял непреходящий запах столовой и мастики для натирки полов. Почувствовав его, Харриет ощутила, как ее собственное сердце упало. Она попыталась взять Линду за руку, однако та упорно отводила свою руку в сторону.
Секретарь школы провела их наверх по нескольким ступенькам и по скрипучим коридорам. Они прошли мимо нескольких групп тихих маленьких девочек в унылой форме. Они таращили глаза на Линду, а потом толкали друг друга локтями.
Директриса сидела за столом за дверью, на которой была табличка «Директриса». Она встала, приветствуя их. На ней были юбка с каймой и блузка с бантом, как и представляла себе Харриет. За ее стулом стоял стеклянный шкаф с рядом маленьких серебряных чашечек.
Харриет пожала руку, принимая благодарность директрисы за заботу о Линде и ее приглашение на чашку кофе. Харриет выслушала в подробном изложении рассказ миссис Харпер о тех тревогах и волнениях, которые были вызваны побегом. Харриет и Линда узнали, что мисс Пейдж находится на пути в школу и будет здесь с минуты на минуту, что мистеру Дженсену сообщили и что миссис… Дженсен, видимо, позвонит из Калифорнии сегодня вечером. Они и будут между собой решать, что лучше всего для Линды.
— Потому что мы все на твоей стороне, дорогая. Мы только хотим, чтобы ты была счастлива и тебе было удобно, Линда. Но ты должна помочь нам, понимаешь?
Линда кивнула. Казалось, что сказать больше нечего.
Кофе и Вероника Пейдж прибыли вместе. И снова были рукопожатия, благодарности и последующие разъяснения Линде, что все будет хорошо. Три женщины пили кофе, а Линда изучала верх книжного шкафа.
Наконец, поставив пустую чашку на поднос, наклонившись и изучив грязные белые носки Линды, миссис Харпер
— Я думаю, что сейчас ты, Линда, могла бы вернуться в свою спальню переодеться, а затем, я думаю, тебе следует включиться в утренние занятия.
— Пожалуйста, можно будет Харриет пойти со мной? Тогда я смогу показать ей свою спальню.
— Мне бы хотелось посмотреть, — быстро сказала Харриет.
— Пожалуйста.
Закрыв за собой дверь, Харриет почувствовала себя точно так же, как и тогда, когда покидала гостиную Аннунзиаты Лендуит в канун Нового Года. Ей хотелось побежать по коридору и скатиться вниз по перилам.
— Вы поняли? — требовательно спросила Линда.
— Я подумала, что миссис Харпер выглядит доброй и разумной, — однако на сей раз Линда не вырвала своей руки. Они поднимались по лестницам, ступеньки которых становились все более узкими и крутыми, на самый верх дома. Через открытые двери Харриет видела ряды аккуратных кроватей и умывальников. Линда распахнула одну из дверей, и они вошли в расположенную в мансарде комнату с кремовыми стенами, шестью железными кроватями, выкрашенными в такой же цвет, и шестью тумбочками. На кроватях лежали игрушечные медведи, а на окнах висели кремово-розовые занавески.
— Вот так. Разве это не отвратительно? — Линда рывком раскрыла шкаф и вынула чистую, сложенную одежду.
— Здесь очень уютно, — Харриет посмотрела на другие пять кроватей, интересуясь их хозяевами. — Сколько денег ты заняла из противной сумочки Арабеллы Мейкпис?
Линда засмеялась.
— У вас великолепная память. Десять фунтов.
— Действительно, у меня есть некоторые способности, держи.
Харриет дала ей деньги. Линда рывком открыла другую тумбочку, достала маленькую кожаную сумочку и запихнула в нее деньги.
— Скорее всего, она никогда и не заметит. Спасибо, Харриет.
Пока Линда раздевалась, Харриет обошла комнату. На тумбочке Линды, как и на других, стояли семейные фотографии. Харриет взяла одну и стала рассматривать. Она увидела большую, красивую голову Каспара и яркую, светловолосую Клэр. Они выглядели так, как будто отправлялись на какую-нибудь голливудскую вечеринку. На Клэр было платье из светлого, блестящего материала с широким и глубоким вырезом. На заднем плане фотографии стоял лимузин, и, казалось, что фотография сделана с использованием лампы-вспышки.
Харриет поставила фотографию на место. Она не стала смотреть на фотографии других девочек, но она могла представить себе картинки «Пони-клуба», сентиментальных мам, собак, пап в военной форме или без нее и братьев на пикнике по случаю Четвертого июня [4] . Она остро почувствовала, что Линда чужая среди этих людей, и сочувствие пересилило решение быть разумной. Она резко повернулась и сказала:
— Ты, наверное, думаешь, что я тебя предала?
Линда пожала плечами.
4
Четвертое июня — актовый день в привилегированной мужской средней школе Итон. Выбран в честь дня рождения короля Георга III (1738–1820), патрона школы.