Женщина нашего времени
Шрифт:
Все здесь казалось более ветхим и, вообще, каким-то другим, не таким, как в ее доме, даже не столько по обстановке, сколько по тому впечатлению, которая она производила. Кухня ее матери была теплой, заставленной мебелью и пахнущей едой. Эта же кухня была холодной, и Кэт подумала, что здесь не может находиться много продуктов, которые обычно хранят за цинковой решеткой холодильника. Ее интересовал сам мистер Арчер, и она наблюдала, как он наполнял небольшой металлический тазик горячей водой из чайника. Она знала, что он вдовец, она как-то слышала, как об этом упоминала ее мама,
Когда он поднес тазик и встал перед ней на колени, она стала внимательно изучать его. Она решила, что он почти такой же старый, как ее отец, хотя и не совсем такой. У него были довольно редкие светлые волосы, зачесанные на пробор, и высокий лоб. Она подумала, что он вполне хорош собой, в стиле принца Филиппа, за исключением того, что на его лице были морщины и оно было сероватого цвета. Он посмотрел на нее, и она увидела, что у него светло-голубые глаза.
— Я думаю, что перед тем, как я промою вам ссадину, вы бы лучше сняли чулок. Я боюсь, что он разорвался.
— Я не смогу зачинить такую огромную дыру.
Кэт подняла юбку и отстегнула резинку, как будто бы он был врачом. Над коричневой сеткой верха чулка показалась маленькая выпуклость белого тела, и она знала, что они оба видели это. Она ловко спустила чулок до того места, где была ссадина, и остановилась.
— Больно.
— Сейчас.
Он запустил большие пальцы внутрь образованной чулком нейлоновой трубки и освободил края дырки из кровоточащей раны, а затем снял чулок с ноги.
— Готово.
Кэт заметила, что у него были небольшие, аккуратные руки. Он промыл рану, удалил грязь, затем с помощью кусочка антисептической марли зачерпнул из металлической баночки желтой мази и наложил ее на рану. Под конец он забинтовал ногу, а затем, опустившись на каблуки, полюбовался на дело своих рук.
— Спасибо, — сказала Кэт, — я чувствую себя значительно лучше.
Ей очень хотелось знать, должны ли они теперь пожать друг другу руки, так как первая помощь уже была оказана, и они сидели, с симпатией глядя друг на друга. Но, с другой стороны, он снял с нее чулок, а это создавало некоторую интимность в их отношениях, которая не могла закончиться рукопожатием.
— Я не знаю вашего имени, — сказал он так, как будто подумал о том же.
— Кэт. Кэтрин, полностью.
— Кэтрин, — это очень красиво.
— Меня всегда зовут Кэт, — сказала она твердо, встряхнув головой, чтобы отбросить назад волосы с лица. Они растрепались во время падения.
— Саймон, — представился он. — Вы не хотели бы чашку чая, Кэт?
Она еще полностью не оправилась от падения, и было так приятно сидеть здесь, положив ногу на скамейку.
— Да, с удовольствием.
В то время как Саймон поставил кипятить чайник и расставлял две чашки с блюдцами, он разговаривал с ней. Ей понравилось, как звучал его голос.
— Ты еще учишься в школе? Последнее время я не видел тебя в школьной форме, так что, наверное, уже нет.
Значит
— Мне семнадцать лет. Я работаю в конторе. В основном печатаю счета. Не очень интересная работа.
— А что еще ты делаешь?
— Все, что могу.
Вот так они и беседовали. Кэт рассказывала ему о себе и смеялась, а он задавал ей все больше вопросов. Он был дружелюбен, однако в нем была какая-то скованность, как если бы ему не нравились долгие разговоры.
Она вспомнила, что в этот первый раз он сказал, что починит ее велосипед. Она пообещала зайти через несколько дней.
Когда пора было уходить, она посмотрела на свои ноги и увидела, что одна гладкая и в чулке, а другая без чулка и забинтованная.
— Надо и другую ногу сделать такой же, — сказала Кэт.
Она стащила с себя и второй чулок, а затем засунула оба, один целый, а другой рваный, в карман. Саймон не сделал попытки отвернуться в сторону, а она не старалась выглядеть скромницей. Она заметила, что он не смотрел при этом с хитростью, как посмотрело бы большинство мужчин. Он просто наблюдал за ней с откровенностью, которую она находила лестной.
— Мне надо идти, — сказала она.
— Хорошо, — он придержал дверь, пока она через нее проходила.
Они стали друзьями. Он починил велосипед и вышел на улицу, чтобы посмотреть, как она будет уезжать на нем. Она зашла к нему еще раз и подшила пару занавесок в гостиной, которые до этого висели на неаккуратных петлях. А после третьего раза она пришла к нему без всякого предлога. Они понимали, что она приходила тогда, когда ей этого хотелось, и ему не нужно было наносить к ней в дом ответный визит.
Мать Кэт с некоторой гордостью называла его «приятелем Кэт». Мистер Арчер был джентльменом, служил офицером во время войны и потерял свою очень юную жену. Она совсем не понимала, почему он терпел разную чепуху, которую болтала Кэт. Но это, казалось, доставляло ему удовольствие, а Кэт было довольно приятно поболтать с человеком, который воодушевлял ее больше, чем те мальчики, с которыми она постоянно бегала в кино.
Вот так это было. Дружба Кэт с Саймоном Арчером продолжалась меньше года. К концу этого времени широкие юбки Кэт уже не могли скрыть выпуклости, которая находилась под ними, а ее прелестное личико заострилось и приобрело вызывающее выражение.
Кэт замолчала. Увлеченная паутиной воспоминаний, она не заметила, что Харриет замерла, выпрямившись на стуле. Кэт вспоминала один зимний полдень, когда она постучала в дверь Саймона после хождения по магазинам. На ней был ярко-красный шерстяной шарф и такая же вязаная шапочка. Сначала она прошла за ним на кухню, над чем-то смеясь, и бросила шапочку и перчатки на клеенку. Она сняла и пальто, потому что ей было жарко после прогулки. Саймон отвернулся от раковины, над которой он наполнял чайник, и посмотрел на нее. Она понимала, что ее щеки, вероятно, порозовели от ветра, потому что чувствовала, как они горят.