Женщина нашего времени
Шрифт:
— Когда дома будут готовы к заселению?
— Вот эти первые дома — через два месяца. Остальные — после них, когда придет время.
— Я на минутку загляну наверх, ладно?
Голые доски скрипели под ее ногами. Наверху были две светлые квадратные спальни и ванная, арматура для которой все еще была в заводской упаковке. Пол в ванной был замусорен обрывками картонной упаковки. Харриет вспомнила, что когда-то в квартире Джейн именно в ванной она нашла себе убежище. Уже полностью овладев собой, она спустилась по лестнице.
— Спасибо,
— Я провожу вас до машины. Оставайтесь в сапогах, пока не выберетесь из грязи.
Они еще раз пересекли участок, прошли мимо тачек, куч песка, бетономешалок и строителей, которые в присутствии Дэвида уже не стали свистеть вслед Харриет.
Когда она оглянулась на желтоватую жидкую грязь и на коробки ближайших домов, она с удивлением сравнила, как далек передвижной домик на стройке, в котором она только что побывала, от изысканных интерьеров «Лендуит Эссоушиэйтс», которые когда-то произвели на нее огромное впечатление.
Дэвид, вероятно, уловил ход ее мыслей, потому что спросил:
— А как ваш друг финансист?
— Ну, по-моему мнению, мы распрощались навсегда.
— В то же самое время, как вы расстались с вашей компанией?
— Да, примерно в то же время.
— Извините.
Они подошли к машине Харриет. Она дотронулась рукой до своей шляпы и почувствовала, как она нагрелась на солнце. И вдруг она широко и от души улыбнулась.
— Не извиняйтесь, — сказала она.
Дэвид взял у нее из рук ключи от машины и открыл для нее запертую дверь.
Харриет швырнула портфель на заднее сиденье и затем повернулась к нему.
— Ну? — спросила она.
Она ощутила твердую уверенность в том, что он не отвергнет ее проекта.
Дэвид сказал:
— Я поговорю об этом с Энтони. — Энтони был архитектором и его партнером. — И мы приедем и посмотрим на ваш строительный участок.
— Не сообщайте слишком много и не задерживайтесь надолго. Времени не так уж много.
— Мыльные пузыри ведь недолговечны, да?
Харриет уже сидела за рулем.
— Вы что же думаете, что я нечестная или сумасшедшая? Или и то и другое?
— Нет, но я думаю, что вы слишком впечатлительны.
Машина медленно двинулась вперед. Харриет все еще была в сапогах.
— Сапоги оставьте у себя, — крикнул он. — Они вам пригодятся.
— Да они же на четыре размера больше.
— Значит, можно расти дальше. — Он помахал рукой и повернул к входу на строительный участок.
Ведя машину, Харриет насвистывала. Она преодолела уличное движение в южной части Лондона и теперь направлялась к Эвердену. Она сказала Дэвиду не что иное, как правду: времени было маловато. Однако она была убеждена, что, как бы то ни было, ей этого времени будет достаточно.
— Опять вернулись? — произнесла мисс Боулли.
— Можно войти? — спросила Харриет.
— Мисс Боулли не ответила ни да,
— Я не понимаю, что заставляет вас постоянно приезжать сюда? — заметила она в своей отгороженной кухне. — Я полагаю, что не мой чай, ведь верно?
Харриет отпила глоток заваренного и настоянного чая из кружки с желтовато-коричневым налетом.
Я зашла спросить вас:
— Не хотите ли вы пойти со мной на прогулку. Сегодня прекрасный день.
— На прогулку?!
Как будто Харриет предлагала совершить преступление или акт эксгибиционизма. Мисс Боулли с подозрением внимательно рассматривала ее. Мешки под глазами старухи казались мясистыми по сравнению с ее костлявой фигурой. Из-за седых волос, свернутых жгутом вокруг лица, она походила на какое-то маленькое, но свирепое млекопитающее.
Харриет быстро прикинула, а затем предложила:
— Я думаю, что мы могли бы пройтись и взглянуть на «Бердвуд», а также на землю. Ведь никто не обвинит нас, что мы нарушим владения, не правда ли?
Мисс Боулли тоже что-то обдумывала. Какое-то мгновенье они стояли молча, взвешивая за и против.
Наконец, она сказала:
— Я надену пальто.
Был еще один тихий, теплый день. Харриет прошлась по Эвердену без куртки, ее внимание было приковано к дому в низине и земле вокруг него с холмами и оврагами. А мисс Боулли надела древнее коричневое твидовое пальто, доходящее до лодыжек, и покрыла волосы чем-то вроде вязаного берета желтовато-коричневого цвета. Они представляли собой нелепую пару, когда вышли на короткую прогулку к воротам «Бердвуда». Как обнаружила Харриет, мисс Боулли не была расположена к беседе.
Харриет была занята тем, что представляла себе, как в любой из машин, быстро проезжающих мимо них, может находиться один из агентов Боттрилла или даже сам Боттрилл, кружащий, как хищная птица над своей жертвой. Мысль о том, что она и мисс Боулли пробираются через их охрану, и их пропускают, как эксцентричную старую даму и ее дочь на регулярную прогулку, была приятна и волновала. Харриет понимала, что эта выдумка не соответствовала действительности, но это было как бы неотъемлемой частью удовольствия.
И сам план был притянут за уши, но в этом были и его сила, и его слабость. Тем сильнее будет удивление и, следовательно, удар, когда наступит время.
Харриет улыбалась. Она шла быстро, но мисс Боулли без труда поспевала за ней. Живые изгороди по обе стороны были тяжелыми от кремовой пены майского цветения. Они достигли конца проезда и осторожно пролезли через ворота, не пытаясь раскрыть их пошире. Тень от высоких деревьев тотчас сомкнулась над ними.
— Вы знаете, я, бывало, заходила сюда, — отрывисто произнесла мисс Боулли. — На рождество, на деревенский праздник летом, который всегда проводился в саду, иногда на состязания в крикет, в которых участвовал мой отец.