Женщина нашего времени
Шрифт:
Во время одной вечеринки на уик-энд, когда Робину было семнадцать лет, он зашел так далеко, что снял ее белые кружевные трусики с фруктового дерева, когда взошло солнце. Казалось, что было бы кровосмесительством — попытаться продвинуться еще вперед, и они в результате к концу вечеринки вернулись назад, причем его рука лежала на талии Розали, а ее голова покоилась на его плече.
Сейчас Розали уже больше года была замужем за старшим сыном банкирской династии. Они жили в роскошном доме на реке в Чисуике, и вчерашняя вечеринка была их празднованием Рождества. Там были, наверное,
Робин был рад присутствовать на приеме вместе с Харриет. Они проходили через связанные друг с другом кружки людей, разговаривали и смеялись, и ему было приятно смотреть на нее снова и снова, восхищаясь ею. Среди незнакомых людей она была оживленной и привлекательной, но в то же время сохраняла некоторую холодность. И это сочетание он находил необыкновенно привлекательным. Ему также нравилось то, что она все осматривала с удовольствием, как будто накапливала информацию и впечатления. Во время обеда их разделили, и через всю комнату он наблюдал, как она разговаривала и внимательно слушала. Он знал, что она запомнит все, что было сказано.
Робин не сомневался, что Харриет ждет исключительный предпринимательский успех. Он не стал бы убеждать своего отца вложить капитал Лендуитов только потому, что лично ее считал привлекательной. Но сегодня Робин хотел большего, чем просто успеха Харриет, он уже хотел саму Харриет, и сила этого желания его очень мощно стимулировала. Обычно Робин получал то, что он хотел, но он также понимал, какую большую работу необходимо выполнить для того, чтобы достичь своих целей, и получал от нее удовольствие.
Харриет однажды отвергла его предложение, но он был убежден, что она примет его в свое время к их взаимному удовольствию и удовлетворению.
После того, как маленькие столы вынесли, партнер Харриет по обеду собрался ее монополизировать. Они вышли вместе танцевать, а Робин танцевал с Розали, а потом с девушкой, с которой у него была короткая любовь в Оксфорде и которая потом вышла замуж за брокера. «Все женаты», — подумал он. Они достигли этого возраста. Он вдруг почувствовал раздражение, видя Харриет на расстоянии. Он подошел пригласить ее, и они закружились под полосами света. Их руки соприкасались.
На лице Харриет было выражение тайной радости.
— Что ты видишь сейчас? — спросил он.
Она любовалась английской прелестью Розали, завидуя ей и думая, что та выглядела бы лучше в величественном бальном платье, чем в черном с потоком блесток на спине. Харриет подняла брови на Робина.
— Все это. Английское общество. Высший свет.
Она была заинтригована мельканием знакомых лиц среди незнакомых, на которых тем или иным образом отпечатываются полученные по наследству деньги и власть. А всем этим командует бело-розовая девушка еще моложе, чем она.
— У Розали есть несколько хороших связей, а также и у ее мужа, — пожал
— Почему ты не женился на Розали? — глаза Харриет зло блеснули.
Он встряхнул ее перед собой, откинул назад, его губы оказались возле ее уха.
— Потому что она не подпускала меня к себе слишком близко в течение двух лет, вот почему.
Харриет на шаг отодвинулась от него и снова спокойно продолжила танец.
— Я понимаю. Должно быть, это было проблемой.
От ее холодности его бросило в жар. Вечеринка становилась неприятной. Он быстро подумал о находящихся наверху спальнях с розовыми ситцевыми занавесками, но потом отбросил эту идею. Он не хотел поспешной близости на вечеринке. Он хотел потратить много времени на любовь с Харриет, делая это медленно и долго.
— Ты получаешь удовольствие от вечера? — безразлично поинтересовался он.
— И это все? — сейчас она открыто улыбалась ему. — Да, спасибо. Это достаточно потрясающее событие для меня, вышедшей с Сандерленд-авеню.
Он крепче сжал ее руку, и более плавно повел перед собой. Он смог почувствовать ее соски через тонкую ткань платья. Харриет крутила бедрами, чувствуя его возбуждение и дразня его. Он поцеловал ее в губы, прижимая ее язык к своему. Он слышал легкое шуршание ее затрудненного дыхания.
— Меня не волнует, откуда ты пришла, поскольку ты здесь, но я хорошо знаю, куда мы направляемся.
— Сейчас?
— Боже мой, Харриет. Сию же секунду.
Они попрощались и выбежали в темноту ночи. Они нашли порш, запаркованный прислугой, в полукруге БМВ и мерседесов. Вечерние туфли Харриет скрипели по гравию. За ней слышались тяжелые шаги Робина.
В машине он спросил ее:
— Куда?
— Хэмпстед, — ответила она, а он подумал: «Слишком далеко».
По дороге она положила свою плотно затянутую руку отдохнуть на его бедро, ее пальцы поглаживали его. Он резко повернул голову в сторону, бросив взгляд на ее полупрофиль, который спокойно отвернулся от него. Он знал, что никогда не желал девушки так сильно, как он хотел Харриет сегодня вечером.
Было уже поздно, и он радовался пустынной дороге. В Хаммерсмите не было никакого движения, а освещенная гирляндами оранжевых огней западная магистраль была пуста. Робин с треском проскочил через все передачи, и порш с воем пролетел через тоннель из огней. Он все увеличивал скорость, пока Харриет не почувствовала себя прижатой к сиденью так, что у нее раздвинулись губы.
Когда они приехали домой и встали друг против друга, тишина была такой плотной, что, казалось, к ней можно было прикоснуться.
Желание Робина было сильным, однако нетерпение пропало в урагане езды. Сейчас у него был ясный ум, и он был нетороплив в своих намерениях. Он погладил ее щеки кончиками пальцев, а она смотрела ему прямо в глаза, как будто заглядывала в глубь его головы.
Он прошел по линии ее шеи до плеч, думая о том, что ему хотелось бы положить бриллианты вокруг ее обнаженной шеи. Потом, когда придет время и они поженятся, он купит ей драгоценности. А сейчас он повернул ее кругом, расстегнул молнию, и платье упало у ее ног. Он по очереди поцеловал каждую грудь.