Женщина приручает лаской, мужчина - терпением

Svetarinara

Еще взмах палочки — и по всей комнате медленно закружились крохотные, неосязаемые, переливающиеся в отблеске свечей снежинки… не тающие, не приносящие холода…

Все было готово.

Последний взмах — и изысканный ужин, заботливо приготовленный Тинки, оказался на празднично сервированном столе.

Я был доволен своими трудами.

На дорожке, ведущей к дому, послышались шаги и голоса. Возвращаются.

Тинки тут же испарилась, а я, взяв Гермиону за озябшую ладошку, провел в гостиную, предвкушая удивление и восторг…

Но…

Что-то в очередной раз пошло не так.

Девушка во все глаза уставилась на наряженную комнату, бледнея и еще больше зажимаясь.

И что я опять сделал не так?

Кажется, этот вопрос я все-таки произнес вслух, потому что девушка тут же натянуто улыбнулась:

— Все замечательно, честно… Я просто не ожидала…

— Я хотел сделать сюрприз, — признание далось нелегко.

Видно, причиной моей неуверенности стала ее неожиданно прохладная реакция.

Напряжение, возникшее между нами, не уходило… Мы молча отужинали…

Девушка делала все автоматически, смотря куда-то сквозь меня немигающим взглядом.

Да что, черт возьми, происходит?!

Я как будто вернулся на несколько месяцев назад, когда Гермиона впервые переступила порог моего дома…

После такого провального начала вечера, мы устроились около камина. Я заметил, что Грейнджер все поглядывала на входную дверь… Создавалось впечатление, что она ждала, что кто-то сейчас ее снесет с петель. Девушка то и дело нервно закусывала свою пухлую губу…

Я молча взмахнул палочкой, призывая из столовой подарок: а смысл тянуть до утра? Внушительный сверток завис перед девушкой.

— С Рождеством, Гермиона.

Она вздрогнула, мысленно возвращаясь в гостиную… ко мне…

— Спасибо, сэр, но не стоило…

— Там ничего особенного, — холодно заметил я. Кажется, ее плохое настроение окончательно передалось мне.

Я наблюдал, как проворные девичьи пальчики справляются с ленточками, аккуратно избавляя содержимое от упаковки…

Наконец-то за весь вечер я увидел неподдельный восторг на лице Грейнджер. Мой подарок на самом деле был незамысловат: хорошие холсты и краски. Мы ни разу не разговаривали с девушкой о ее увлечении рисованием. Но я подумал, что, может, она захочет научиться рисовать не только карандашом… а может, Гермиона и так умеет…

— Спасибо, сэр, это чудесный подарок.

С той самой ночи, когда мы вернулись из Норы, Грейнджер больше ни разу не назвала меня по имени…

— У меня тоже кое-что для вас есть, — прервала мои не самые радостные мысли девушка.

Она выбежала из комнаты, но почти сразу вернулась, протягивая мне сверток.

Развернув, я обомлел: с рисунка на меня взирал… я сам. Гермиона нарисовала мой портрет. Только вот этот Северус был каким-то… добрым, что ли… Смягченные черты, не такой грозный взгляд, каким я всегда славился, на лице не ухмылка, а едва заметная улыбка…

— Я не очень-то похож на себя тут, — только и смог

выдавить, вместо благодарности.

— Вы тут настоящий, — негромко проговорила девушка.

Неужели рядом с ней я становлюсь таким?

Что делает с людьми… любовь?!

Несмотря не некоторое оживление вечера во время обмена подарками, немного погодя Гермиона опять начала нервничать…

Я видел это по ее переплетенным пальцам рук, по ее закушенной губе, по отсутствующему взгляду…

— Сэр, можно мне пойти в комнату? — тишину, до этого разбавляемую только потрескиванием дров в камине, резанул ее голосок. — Я себя неважно чувствую.

— Вы могли и не спрашивать, — раздраженно заметил я, переходя опять на официальное обращение. — Вам принести зелье?

— Нет, спасибо. Я просто хочу прилечь, — казалось, она просто ждет не дождется того момента, когда сможет от меня отделаться.

Звуки поднимающихся по лестнице шагов неприятно отбивались в сердце.

Да уж… Отличный Рождественский вечер!

***

Оставшийся праздничный вечер я решил провести именно так, как большую часть своей жизни. И даже пойти дальше. Совместить два в одном: напиться до зеленых гиппогрифов, сидя в библиотеке с очередной заумной книгой.

Вот только строчки не хотели читаться, а виски неприятно жег горло…

А в груди нарастала злоба, смешанная с непониманием и отчаянием!

Вот стараешься сделать праздник сказочным, а тут такая неблагодарность!

Этим женщинам не угодишь!

***

Приоткрыв дверь в комнату Грейнджер, я чуть не задохнулся от страха.

Девушки не было. Ни здесь, ни в ванной, ни в моей комнате. В гостиной пусто. В библиотеке Гермиона тоже не появлялась: мы не могли разминуться. Я даже в лабораторию спустился на всякий случай.

Сбежала?! Но как?! Оповещающие чары ведь не сработали!

Быстро набросил мантию, готовясь рвануть за беглянкой. Закипая, не сильно надеясь на успех, произнес поисковое заклинание… и опешил от полученного результата.

Судя по всему, Грейнджер находилась во дворе.

Досада на свою паранойю и облегчение от не преданного доверия дали весьма неприятный коктейль, но я тут же поспешил на улицу.

Что сегодня творится с Гермионой?

На улице была какая-та чертовщина, а не погода: я даже не заметил, когда снег сменился дождем, превращающим сугробы в серую кашу.

Хрупкий девичий силуэт чернел в отблеске фонарей. Грейнджер неподвижно стояла на лужайке перед домом, подставляя лицо ледяным каплям. Сумасшедшая! Даже мантии не взяла! Стоит в одних джинсах и свитере!

На ходу расстегнул мантию и метнулся к девчонке. Она, кажется, даже не обратила внимания, когда ей на плечи легла тяжелая накидка.

— Пойдем в дом! — пробиваясь сквозь шум непогоды, произнес я.

Ноль реакции.

— Гермиона! — схватил девушку за плечи, разворачивая к себе лицом.