Женщина приручает лаской, мужчина - терпением

Svetarinara

— Мы ни о чем не договаривались! — рявкнул я, теряя терпение, но, взяв себя в руки, уже спокойно добавил: — Гермиона, ответь мне. И я обещаю больше ни о чем не спрашивать. Итак, что случилось с Роном Уизли?

Я внимательно наблюдал за каждым мускулом на юном, опечаленном личике, видел, как глаза опять наполняются слезами и затуманиваются пеленой воспоминаний… Видел, как девушка мучительно не хочет произносить эти слова.

Но вот ротик приоткрылся, и с полных губ сорвалась тихая, на грани слышимости

фраза:

— Он мертв.

Комментарий к Глава 16.
– Все ли любят Рождество?

Дорогие читатели! Огромное спасибо за Ваш интерес, за все Ваши отзывы, за все-все Ваши слова! Серьезно, это очень помогает)) Я очень жду Ваших впечатлений! Какими бы они не были…

Спасибо моей бете, которая напоминает, что пора уже думать что-то с финалом)))) спасибо за все твои идеи)))

========== Глава 17.
– Величайшая ценность. ==========

Комментарий к Глава 17.
– Величайшая ценность.

Дорогие читатели! Изначально я хотела написать сюда большой, развернутый комментарий, но потом решила не портить впечатление тем, кому этот фанфик интересен.

Просто еще раз обращаю Ваше внимание на примечание Автора в шапке фанфика. Если Вам не нравится милый, добрый Снейп, ну, не мучайтесь Вы, не читайте!

Благодарю за внимание)))

И жду Ваших впечатлений!)))

Будзь бессаромнай, будзь распранутай,

Рабіся горшай з кожнай хвілінай,

Будзь нібы восень, будзь талае лісьце,

Будзь грацыя коткі з выгнутай сьпінай,

Будзь вецер, які начаваў у прычосцы,

Будзь белае неба й пеннае мора,

Будзь сумнай усьмешкай забытай на твары,

Нядоўгае сонца, схаванае ў шторах.

Будзь несапраўднай, будзь летуценнай,

Застанься шэптам, абрысам арэляў,

На мятых прасьцінах долькамі цела…

(Tav. Mauzer- «Мора»)

После рождественского признания, наши отношения стали более доверительными.

Я сдержал слово и больше ни о чем не спрашивал.

Хотя ее ответы разбудили во мне неподдельный интерес и изумление… Ведь по всем документам Рональд Уизли жив и здоров. Более того… его многочисленная родня тоже в этом не сомневается…

Что ж… Гермиона моего любопытства не собиралась удовлетворять, да я и не настаивал…

Не хотел опять видеть ее расстроенное лицо, не хотел, чтобы она опять плакала…

Лучше обо всем забыть и не лезть к ней в душу…

Наверное, так бы я и остался в неведении обо всем произошедшем, если бы однажды на пороге моего дома вновь не объявился глава Отдела по уничтожению Повстанцев. Кормак Маклагген был слегка навеселе, когда ввалился в гостиную. После той его «великой» удачи мальчишка

совсем распоясался и зачислил себя в верхушку элиты.

Ох, Маклагген, молоко на губах еще не обсохло.

Он что-то проговорил о поручении Темного Лорда, но не стремился быстро о нем поведать, перескакивая с одной темы на другую.

Я с презрением наблюдал за юнцом, усевшемся в кресле и попивающим предложенный мною Огневиски.

Я все пытался понять, чего Кормак добивается…

В подсознании стучала мысль, что скоро Гермиона с Тинки могут вернуться… В любой момент… А мне очень не хотелось, чтобы бывшие гриффиндорцы пересеклись.

И только надеялся, что сегодня Гермиона решит прогуляться подольше, пока я выясню, что конкретно приказал Волан-де-Морт этому клоуну. Судя по всему, ничего срочного, иначе юнец не сидел бы так спокойно…

Маклагген что-то болтал, как всегда красуясь своей бравадой и бесстрашием, когда в гостиную вошла озябшая Грейнджер.

Я не успел дать ей знак уйти поскорее, так как Кормак резко повернулся на шум…

Я не видел его лица, но вот по внезапной бледности Гермионы мог быть уверен, что для нее встреча не самая приятная…

— Ммм… Северус, — мальчишка как-то неожиданно перешел на «ты», — а это неплохая мысль! Развлечься я сегодня совсем не против! И когда ты успел?

Я от удивления и злости как-то не сразу заметил, что Гермиона вся затряслась…

— Чего застыла, Грейнджер, раздевайся!

Девушка во все глаза уставилась на меня.

— Боюсь, Кормак, ты что-то перепутал, — холодно, стараясь не выдать свое отвращение, проговорил я. — Мисс Грейнджер больше не находится на попечительстве мадам Харрис.

— Да ну! И почему? — я заметил, что язык Маклаггена совсем начал заплетаться. Но голос был просто пропитан ядом.

— Я ее купил, — спокойно, стараясь не смотреть на Гермиону, ответил на вопрос.

Видел, что Кормак злится, аж бесится! Но не мог понять на что: на то, что его оставили сегодня без развлечения, или на то, что Грейнджер больше не девочка на одну ночь?

Я понимал, что мои слова больно ранят девушку своей холодностью и отчужденностью, своим пренебрежением… Но мне нельзя показать истинного отношения к ней.

— Да, Грейнджер, видно, ты стала очень искусной шлюхой, раз тебя сам профессор забрал в частное пользование!

Заткнись. Шипел я про себя.

Хотелось встать и врезать этому придурку вот прямо так, без магии. Думаю, сил бы у меня хватило, тем более он уже успел весьма хорошо надраться…

Но…

Все упирается в это чертово «но»!

Я не мог на него напасть, я имел право только защищаться! И Кормак прекрасно об этом знал, прекрасно все понимал, поэтому и ранил только своим поганым языком.