Женщина с изъяном
Шрифт:
— Тогда чем, Нечистый ее дери, она ее поила?
Я остановилась неожиданно даже для самой себя, столько в голосе Даниэля было тщательно сдерживаемого страха и… ярости?
— Если ребенок здоров, зачем она заставляла Агату что-то принимать? И где гарантия, что этим она ей не навредила?
Он еще не начал понимать направление моих мыслей, не способен был переключиться с того, что волновало его по-настоящему, и я вернулась в кресло, чтобы помочь ему сосредоточиться.
— Ей не было нужды вредить. В доме нет ни следа чужого зелья. Я, к сожалению,
Лагард нахмурился и медленно откинулся на спинку.
— Это безопасно?
— Абсолютно. Просто при необходимости я смогу позвать его мысленно. Если что-то случится, нам резко понадобятся деньги или… Что угодно. Это несложное заклинание, но оно позволяет установить крепкую связь. В том числе, получать информацию о происходящем в доме без ведома того, кого им опоили.
— Значит вот как на дороге оказалась засада, — оперевшись о кресло тяжелее, чем мне хотелось бы видеть, он поднялся и подошел к окну. — Никто кроме Руперта не знал, что мы оба куда-то поедем.
Я развернулась, чтобы не терять его из поля зрения.
— Руперта так просто не возьмешь.
Лагарда я видела в профиль с правой стороны, и кривая ухмылка, появившаяся на его губах, в сочетании с черной повязкой на глазу, оказалась весьма интригующей.
— Он был уверен, что ты нашла барьер. Я доказывал ему, что мне ты сказала бы.
— Я не сошла с ума, чтобы спрашивать того, кто ставит для тебя защиту. Кстати, почему не на дом, а на подходе к нему?
— Он говорит, что не хочет в случае чего возиться с трупами.
Даниэль улыбнулся шире и повернулся ко мне, и я все-таки тихо рассмеялась, качая головой.
— Повозиться с Жанной ему все-таки пришлось.
Удивившись отсутствию защиты на доме, я и правда не сразу обнаружила тонкий, но надежный барьер, проходящий по самому краю дороги. Руперт отсекал опасность заранее, и делал это очень грамотно — Жанна погибла лишь после того, как ее действия стали причинять настоящий вред.
Однако при этом он и не мелочился — никаких кошмаров, головных болей или сломанных костей. Тот, кто нес смерть маркизу Лагарду, погиб сам.
— Ей в любом случае должен был кто-то заплатить. И это точно мужчина.
— Потому что пистолет не женское оружие?
— Потому что все сделано слишком топорно. Прости, но женщина действовала бы иначе, без такого нахрапа, более продуманно и изощренно. Вчера на дороге мне показалось, что ему все равно, в кого из нас попадет эта пуля. Травить только тебя тоже имело бы смысл только в одном случае: ты мертв, я под следствием.
— Даниэла…
— Мы оба знаем, что у меня была возможность это сделать, Дэн. И твои люди не стали бы меня защищать просто потому что тоже это понимают. Я никогда не доказала бы обратное.
— Я об этом не подумал, — он потер подбородок, а
— И мы оба понятия не имеем о том, кто это мог бы быть.
Поймав себя на приятной теплой дрожи, я откинулась глубже, чтобы не отвлечься ненароком.
Как ни странно, Лагард со всеми его странностями начал вызывать во мне подлинное, не нуждающееся в дополнительных стимулах желание.
С ним было спокойно и предсказуемо, и вместе с тем, он умел добавить остроты происходящему.
Что было гораздо хуже, вместе с этим желанием во мне росло и доверие. Пусть он и не был тем, кого я мечтала когда-то почувствовать рядом — человеком, сильнее меня, кем-то, на кого можно было безоглядно опереться, в чьем присутствии я решилась бы безбоязненно расслабиться, — но он казался по-настоящему надежным. Тем, кто может и не сравнится со мной в силе духа и силе колдовской, но точно не предаст.
Понимание этого сворачивалось в груди теплыми кольцами, заставляло чувствовать себя не в своей тарелке, и вместе с тем — почти счастливой.
— Нужно все-таки поговорить с Иветтой. Она та еще сука, но умеет подбросить нужную мысль, — Даниэль легко погладил мое колено, и тут же спохватился. — Извини.
Ему на полном серьезе было неловко передо мной за единственное случайно сорвавшееся слово, и я потянулась навстречу, погладила его по волосам, слегка натягивая немного вьющиеся пряди.
— За это я люблю высокородные семейства.
Он смазано улыбнулся уголками губ, а потом вдруг поцеловал моё запястье. Легко, коротко и очень нежно.
— Я даже не знаю, что чувствовать насчёт того, как вы оба считаете своим долгом защищать меня. Руперта я понимаю. Тебя…
— Тебе не нужно понимать, — я склонилась ближе, осмелившись погладить теперь его висок. — Я уже говорила тебе, это моя работа, Даниэль. Я не могу не делать этого. А ты знаешь то, чего не знаю я. К тому же, ты сильнее меня физически. Это просто… данность.
— И почему я раньше избегал ведьм?
Мне было очень интересно, почему, но Даниэль не позволил мне спросить. Подавшись вперёд, он поцеловал меня медленно и сладко. В первый раз по-настоящему. Не в порыве пьянящей страсти, от которой кружилась голова, не из необходимости ответить в момент, когда я потянулась к нему, не из вежливости, а потому что сам хотел.
Хотел, но не настаивал, мягко ловил губами мои губы, легко обводил их языком.
Это были нежные, чувственные, немного неловкие поцелуи.
Лагард давно ни с кем не целовался с удовольствием. Как, впрочем, и я.
Я обвила руками его шею, и Даниэль поднялся, увлекая меня за собой. Ему было неудобно стоять, обнимая меня, и я немного подтолкнула его к кровати.
По всему выходило, что отложить даже такой важный разговор нам всё же придётся.
Даниэль молчал, гладил мою спину, касался так бережно, что я сама потянулась, чтобы развязать ворот его рубашки.