Женщина с изъяном

Виннер Лена

Лагард хрипло охнул мне на ухо.

Пьяно улыбаясь, я извернулась, чтобы поцеловать его в предплечье легко и ободряюще, а он начал двигаться быстрее.

Жаром снова начало накрывать как волной, огромной и неотвратимой, и не пытаясь спастись от этих ощущений, я в самый последний момент дёрнула руку Даниэль на себя, поймала губами костяшки пальцев.

Он не успел отодвинуться или хотя бы подставить второй локоть, чтобы удержать равновесие — почти упал на меня, вжимая в перину всем весом.

Я тихо

и полубезумно засмеялась, потираясь о него виском.

Кровь ещё бурлила, и сказать друг другу прямо сейчас оказалось нечего — ясно было и так.

На постель упал лучик заглянувшего в окно игривого солнца, и я немного сместилась ближе к нему, ненавязчиво увлекая за собой.

Последние три года моей жизни были наполнены страхом. Необходимость выжить, необходимость заработать, отчаянная нужда убраться как можно быстрее и дальше от дома. Однако даже за всем этим я ни разу не подумала о том, чтобы найти себе хорошенькую заброшенную деревушку, накинуть на неё морок, чтобы путники не замечали с дороги, и поселиться там.

Точнее, я не думала об этом всерьёз.

До определённой степени это казалось привлекательным — отгородиться от людей, жить наедине с духами, общаться только с ними. Оглядываться только на саму себя внутри своих стен.

Это решило бы часть моих проблем. Возможно, даже все разом.

Стоя в центре такой, идеально подходящей мне фермы, я нехотя признала, что не смогу и не захочу так жить долго.

Проведённое там лето было сказкой — я отдохнула, восстановила силы и решилась ехать дальше, чтобы посмотреть на море.

Но остаться навсегда…

Я слишком плохо чувствовала себя взаперти, как будто уже не жила.

Даниэль же выбрал подобное добровольно — запереться в своём доме, как сказочное чудовище в заколдованном замке. Появляться на людях по мере необходимости, но оставаться недосягаемым, никого не подпуская близко.

Еще немного, и по городу в самом деле поползли бы слухи о том, что он — проклятый дракон или вампир.

Если бы мы не поженились.

Сообразив, что я почти не могу дышать под ним, Лагард наконец перекатился на спину, но тут же увлёк меня за собой.

— Вынужден признать, что я ошибся. Нужно было продумать не только свадьбу, но и медовый месяц.

Он произнёс это так серьёзно, что я засмеялась снова и развернулась к нему.

— Да. Это непростительное упущение.

Его нельзя было назвать весельчаком или душой компании, но за несколько дней с ним я действительно смеялась чаще, чем за последние годы. Не только те три, что провела в бегах.

При свете я могла разглядывать его, не торопясь, а он не пытался увернуться, но я всё равно положила ладони ему на грудь, чтобы успеть пресечь попытку встать.

Тело звенело, в голове и на душе было легко. Наши проблемы никуда не делись, но перестали давить, страх больше

не сковывал холодом грудь и не сушил горло.

— Спасибо.

Одно короткое слово, но оно сорвалось с губ быстрее, чем я успела понять, что сказала это вслух.

Даниэль застыл. Секунду он просто смотрел на меня, а после развернулся, медленно погладил пальцами моё лицо.

Как же он соскучился по возможности прикасаться…

— Мне очень хочется спросить, но я боюсь справедливо лишиться второго глаза.

Он понял правильно, но не удивлялся, не давил и не отпускал уничижительных комментариев, и я развернулась на спину, чтобы потянуться, устроиться на его плече затылком и понять, как много могу ему рассказать.

— Я жила очень уединённо. Это была большая деревня далеко отсюда. Сначала рядом с ней появился монастырь, потом стали приезжать новые люди. Деревня начала расти, постепенно превращаясь в маленький, но город. Мой дом оставался за её пределами.

— Такой красивой женщине наверняка бывало страшно жить на отшибе одной. Ты ведь жила одна? — Даниэль спросил негромко и задумчиво, пытаясь представить то, о чем я рассказывала.

— Да, одна, — я перехватила его руку и поднесла к глазам, разглядывая ладонь. — И нет, страшно не было. Меня там любили. Не знаю, правда это или нет, но говорили, что меня нашли у дороги, кто мать так и не дознались. Местная ведьма воспитала меня, научила всему, что мне нужно было знать, и объяснила, что я никогда не буду такой, как все. Когда её не стало, дом достался мне. Это был очень красивый дом.

— Его больше нет?

Я медленно облизнула губу, пытаясь понять, как ответить на это правильно, но Даниэль погладил меня по волосам.

— Не отвечай, если не хочешь.

В его голосе было тщательно сдержанное, спрятанное как можно глубже, но подлинное сочувствие. То, на которое был способен лишь человек, по себе знающий, что такое лишиться всего, что считал своим домом.

Я быстро сглотнула и посмотрела на него.

— В мужчинах не было недостатка. Мне не хотелось связываться с местными, но хватало тех, кто приезжал. Это никогда ничего не значило, просто помогало отдохнуть и сбросить напряжение. Но сейчас мне кажется…

Зная, что он не заставит меня заканчивать фразу, если не захочу, я задумалась, стоит ли произносить вслух то, что хотела сказать. Интуиция подсказывала, что да.

— Теперь мне кажется, что никто из них попросту не умел заниматься любовью.

Последнее слово осело на языке горьковатым травяным привкусом.

С каких пор мне вообще пришло в голову называть этот процесс так?

Даниэль молчал почти минуту, а после повернулся на бок, ловя мой взгляд.

— У меня просто были возможности. И некоторый интерес к происходящему. Ты же знаешь, я люблю учиться.