Женщина с той стороны
Шрифт:
С шахматами, как и с остальными играми, не требующими от меня слуха и сноровки я познакомилась ещё в детстве и играла прекрасно. Валлиар долил мне вина, достал шахматную доску и фигуры необычайной красоты, каждая — настоящее произведение искусства. Я, наконец, позволила себе расслабиться. Тепло, вино, неспешная беседа, интересная игра…Он рассказывал мне о своей жизни, о бабушке, которая была француженкой, расспрашивал меня о нашем мире. От бабушки он был неплохо осведомлен о нем, но удивлялся произошедшим за столетие переменам. Когда в комнату сквозь неплотно прикрытые шторы проникли первые солнечные лучи, я удивилась.
— Удивительно, неправда ли? — заметил моё смятение Валлиар. — А я даже вас не съел.
— И правда, удивительно, — согласилась, вставая. И неуверенно спросила: —Ну, так я пойду?
— Конечно, — ответил он и улыбнулся. — Зоя, приходите ещё.
Анна не дождалась моего возвращения и уснула. Огонь в камине уже погас, я скользнула под холодное одеяло с головой и свернулась калачиком, стараясь согреться. Наверное, через несколько месяцев в такой же позе будет лежать ребёнок в моей утробе. В комнате становилось все светлее и светлее, проснулась Анна, зашла в комнату на цыпочках, растопила камин. Я закрыла глаза, притворяясь, что сплю. Но сон не шёл. Надо мной навис рок. Неотвратимый, неизбежный. Сотни миллионов женщин рожали и до меня. Но смириться со своей долей я не могла. Не хотела. Час шёл за часом, волнами накатывала усталость, за ними и раздражение, а сна не было ни в одном глазу. После полудня сдалась и перестала себя терзать.
— Завтрак? — робко спросила Анна. Так робко, словно то, что я провела ночь с императором, возводит меня в ранг божеств.
— Ага, не откажусь.
Я ковырялась вилкой в тарелке и вяло размышляла, что же будет сегодняшней ночью. Секс? Шахматы? Анна стояла над душой, что раздражало тоже, вообще, в этот день я ненавидела весь мир. Впереди было ещё полдня, занять их абсолютно нечем. Раздался стук в дверь, Анна, коротко переговорив с пришедшим, вернулась ко мне.
— Госпожа Аглая пригласила вас на рынок. Не думаю, что надо отказываться.
Отказываться от настоящей прогулки во внешний мир у меня и мыслей не было. Одевшись в шубу — на улице стоял мороз — и получив кошелёк с бренчащими в нем серебряными и медными монетами, я покинула покои. Меня сопровождала Анна, казавшаяся в своей шубе ещё толще, чем обычно, и два дюжих молодца. Аглая ждала меня в холле первого этажа.
— Добрый день, госпожа, — поздоровалась, склонив голову я.
— Деточка, не стоит называть меня госпожой, — ответила она и потрепала меня по щеке, как послушного песика.
Рынок потряс меня своими красками. Несмотря на то, что уже несколько дней как пришли холода и снег уже не таял, укрывая землю слой за слоем, здесь он почти растаял, перемешался в грязную кашу под ногами многочисленных зевак. Проехать внутрь на карете было бы не реально, мы вышли и устремились вперёд. Впереди нас прикрывала охрана, при виде неё людской поток рассекался на две части.
— Госпожа Аглая, императрица-мать, — слышались то и дело голоса, многие падали на колени прямо в грязь под ногами.
Аглая не обращала на кутерьму никакого внимания, она наслаждалась. Подвела меня к лавке с тканями и пропускала между пальцами их струящиеся волны.
— Прекрасно, не правда ли? Это все могут принести и во дворец, но какая же там скука сейчас. А тут краски, люди, запахи. Давайте мы выберем вам несколько отрезов.
Хозяин лавки засуетился, предлагая лучшее,
— Госпожа, — окликнула Анна. — Нам пора возвращаться.
— Хорошо, — рассеянно согласилась я. Взгляд выцепил у одной из лавок знакомую фигуру. — Не Ханна ли это?
— Да, — нехотя ответили мне. — Бывает, она здесь торгует. Но я бы не стала к ней подходить, не стоит показывать люду, подумают ещё, что дружбу с ней водишь или ещё чего хуже.
— Ой, да будет тебе. Она ко мне в промежность лазила, куда уж крепче дружба.
Не став слушать её возражения, я устремилась к горбунье. Она улыбнулась, к тому, насколько отвратительно это выглядит, я уже привыкла.
— Что изволите, госпожа? Надеюсь ничего такого, что поставило бы меня на ножи с императорской семьёй?
— Нет…конечно нет…Есть ли у тебя зелье, что ты давала Анне?
Зелье было и стоило всего пару медяшек. Я купила сразу пять бутылочек. На Анну я не смотрела.
— Ну, все, — улыбнулась я уже увереннее. Словно именно за этим и приходила. — Теперь можно возвращаться к Аглае.
Повернулась и торопливо пошла, уже не обращая внимания на свету вокруг, на диковинки, разложенные на прилавках. Меня гнала обратно во дворец мысль, что скоро я усну, а уж во сне мне никто не указ.
— Душенька, я стала волноваться!
В руках одного из сопровождающих были многочисленные кульки с товарами. Мы посетили ещё и ювелирную лавку, в которой я увидела, что изделия с брызгами солнца стоят гораздо больше в разы. Что ж, надеюсь, император, осведомленный о моих передвижениях, отнял камни, и барыга не смог на нас навариться. Аглая перебирала камни, а я томилась и переминалась с ноги на ногу, поторопить её не хватало смелости. Во дворец мы вернулись, когда день клонился к закату. Я торопливо поела и выпила чаю.
— Успею ли я поспать, Аня?
— Пару часиков, не больше. А потом в ванну и ждать вызова императора.
Всего два часа…как же мало. Я отпила лишь три маленьких глоточка. Залезла под одеяло и зажмурила глаза. Скорее бы, скорее.
Когда Анна меня подняла, я ещё не отошла от грёз. Господи, ну до чего же реальны ощущения! Как не хочется просыпаться снова в тюрьме! Однако от воды, приготовленной для мытья, поднимался пар, я, борясь со сном, вступила в воду. Императора вынуждать ждать нельзя. Вскоре, одетая в очередное обольщающее нечто, состоящее из чарующих волн и складок, я толкнула уже знакомую дверь. Обволокло тепло. Я прошла и уже уверенно села за столик. Император улыбнулся одними губами и налил мне вина. Наверное, он уже считает меня алкоголичкой.