Женщина в библиотеке
Шрифт:
Прежде чем ответить, Джарод Стилс смотрит на его швы:
— Да. Насколько мне известно, она приобрела их на eBay.
Каин начинает смеяться.
Маккенни теперь широко улыбается, но Стилс сохраняет серьезность:
— Нам всем будет лучше, если вы позволите доктору Лемару вас осмотреть, мистер Маклеод, не дожидаясь возможных последствий.
— Будьте спокойны, мистер Стилс. Швы когда-то придется снять, и раз вы, предполагаю, не позволите миссис Вайнбаум мне с этим помочь, придется воспользоваться услугами доктора Лемара.
— Спасибо вам за понимание, мистер Маклеод, —
Каин пользуется этой доброжелательностью:
— Могу я спросить, мистер Маккенни, миссис Вайнбаум притворяется только врачом?
— Не понимаю, к чему вы клоните.
— Может, иногда ей кажется, что она адвокат, например?
— Порой она считает себя сантехником.
— И что же, у нее есть необходимые инструменты?
— Есть.
— Вантуз? Гаечный ключ?
— А также разные кисти, зажимы и шайбы.
Каин задумчиво кивает:
— И люди пускают ее в квартиры и позволяют ей заниматься ремонтом?
— Гораздо реже, чем медициной. — Маккенни бросает взгляд на Стилса, которому явно не нравится такое неосмотрительное распространение информации о миссис Вайнбаум. — Могу я узнать, зачем вы спрашиваете, мистер Маклеод?
— Профессиональный интерес.
— Вы психолог?
— Писатель.
Оба адвоката мгновенно напрягаются.
— Мистер Маклеод, в документе, который вы подписали, есть пункт о неразглашении.
— Я пишу романы, мистер Стилс, а не статьи для газет. Ваш пункт о неразглашении не запрещает мне использовать вашу клиентку как источник вдохновения.
Моя дорогая Ханна!
Все как в старомодных мелодрамах! Так хотелось крикнуть Фредди: «Обернись! Злодей лежит у тебя в кровати!»
Насчет миссис Вайнбаум — чудесно! Я бы очень хотел посмотреть на ее попытки удалить аппендикс.
Вчера я сходил в дайв-бар, чтобы проникнуться атмосферой, пока пишу. Почувствовал себя Хемингуэем. Заказал мохито и сел за барную стойку. Честно говоря, вечер выдался несколько более атмосферным, чем я ожидал. Случилась драка, где один верзила ударил другого по голове бутылкой — вырубил его и ушел. Бармен звонил в скорую, а остальные посетители продолжали пить. На некоторых были маски — они носили их как банданы, на шее или на лбу. Короче говоря, я сфотографировал голову того парня, если тебе вдруг понадобится описать рану Каина более подробно. В коже застряли осколки… ты, кажется, их в своей книге не упоминала. Они отражали свет и сверкали в крови.
Если это еще не понятно, мне нравится наблюдать, как развивается твоя история, и помогать чем могу.
Глава шестнадцатая
— Я ее первая увидела! И вообще, я знакома с ней уже несколько недель!
— Если я правильно помню, это мою голову она зашивала. Полагаю, это дает мне право первенства.
— Ерунда! — Я отсчитываю аргументы на пальцах. — Я ее впустила, процедуру проводили в моей гостиной, и я держала лампу! А ты просто сидел.
—
Мы продолжаем спорить о том, кто из нас может вписать миссис Вайнбаум в свою книгу, и готовим кофе с тостами.
— Серьезно, как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я.
Каин намазывает арахисовое масло на свой тост.
— Нормально. Немного болит, если хмуриться, а так едва его чувствую.
Очередной стук в дверь.
— Ну что теперь?
Каин отпивает кофе.
— Миссис Вайнбаум пришла чинить протекающий кран?
Снова стук. Затем голос Мэриголд:
— Фредди… Каин! Это я!
Впускаю ее.
— Привет. Увидела джип Каина снаружи… Твою ты мать! — Мэриголд замечает Каина.
Я предлагаю ей чашку кофе.
Она садится напротив Каина и изучает его лицо:
— Черт. Что случилось?
— Меня ударили бутылкой. Соседка Фредди наложила швы.
— Кто ударил?
— Старый знакомый. Держал на меня обиду.
— В полицию звонил?
— Еще нет.
— Почему?
— Не знаю.
— Возможно, и не стоит… особенно когда тобой интересуется ФБР.
Я передаю Мэриголд кофе и тост.
— Что ты здесь делаешь?
Она оглядывает меня с головы до ног и улыбается:
— Я чему-то помешала?
— Я поздно встала, — бормочу в ответ.
Улыбка Мэриголд становится шире.
Каин встает из-за стола:
— Мне пора идти. — Берет ключи от машины с кухонной скамьи, куда я кинула их вчера вечером, и улыбается мне. — Если, конечно, ты уверена, что у меня нет сотрясения.
— Выглядишь ты нормально, но опять же, я не врач.
— Да, вас таких здесь много.
Я усмехаюсь, а Мэриголд требует объяснить, что мы имеем в виду.
— Ты расскажи. — Каин гладит меня по руке. С теплотой, которая была бы неуместна между обычными приятелями. Ну или он все еще выпрашивает у меня права на миссис Вайнбаум. — Мне правда пора.
— Так, и? — спрашивает Мэриголд, когда Каин уходит. — Что произошло?
Сперва я молчу — не знаю, с чего мне лучше начать рассказывать. Начинаю с порезанной шины, затем говорю о Бу, его обвинениях и о том, что он сделал.
Мэриголд слушает раскрыв рот:
— Ёшкин кот! Ты вышла из машины? С ума сошла?
— Каин на земле лежал. Что еще мне оставалось делать?
— Могла закричать! Почему ты не закричала?
— Не знаю. — Я впервые задумываюсь об этом. Почему я не закричала? — Я не кричу, — говорю в конце концов. — Честно, не помню, чтобы я хоть раз кричала. Мне такое не свойственно.
Мэриголд интригуют мои слова.
— Вообще ни разу?
— По крайней мере, не помню.
— Я постоянно кричу… когда боюсь, или радуюсь, или раздражаюсь.
Я прокашливаюсь, проверяю связки:
— Мне кажется, я не знаю как.
— Могу тебя поучить, — предлагает Мэриголд.
Я смеюсь:
— Не думаю, что мне требуются такие навыки.
— В смысле? Конечно требуются! — Мэриголд в шоке от моего заявления. — Крик — это самое человеческое, самое примитивное явление; зов мифической сирены, который обязывает всех слышащих помочь, как это случилось с нами и Кэролайн.