Женщины могут все

Робертс Нора

София ушла, дрожа от гнева. Круто, думала она. Может быть. Наверно, часть этого гнева была направлена на Тони. Еще одного лжеца и мошенника. Еще одного отца, пренебрегающего собственным долгом.

«Для некоторых брак ничего не значит, — думала она. — Что-то вроде игры, правила которой можно нарушать ради собственного удовольствия». Она быстро шла через семейное крыло, но нигде не видела и следа Джины.

Идиотка, думала София, не зная, кто в данный момент ей противен больше, Джина или Донато.

Она негромко окликнула невестку, а затем заглянула в комнату, где

находились дети и молодая женщина, специально нанятая, чтобы уложить их спать.

Подумав, что разгневанная Джина могла убежать из дома, она вышла на галерею. В ночи плыли звуки музыки.

Ей и самой хотелось уплыть, бросить все и пустить на самотек. Разъяренные жены, беспризорные мужья. Копы, адвокаты и безликие враги. Она устала от этого, безмерно устала.

Ей хотелось быть с Таем. Танцевать, положив голову ему на плечо, и хотя бы на несколько часов забыть свои заботы.

Однако она приказала себе вернуться и закончить дело.

За спиной послышался слабый шорох.

— Джина? — спросила София и попыталась обернуться.

Сильный толчок заставил ее потерять равновесие. Каблуки заскользили по полу. Мимо мелькнуло какое-то пятно. Падая, она ударилась головой о каменные перила. Последним, что видела София, была вспышка яркого света.

ГЛАВА 20

Тайлер решил завершить вечер танцем с Терезой. На La Signora было платье, вышитое бисером. Она казалась маленькой, но удивительно крепкой.

— Как тебе удается не уставать? — спросил он.

— Я устану, когда уйдет последний гость.

Глядя поверх ее головы, он обвел взглядом салон. Остались слишком многие, а ведь уже было за полночь.

— Пора дать им пинка под зад.

— Безупречная вежливость. Именно за это я тебя и люблю. — Когда Тайлер улыбнулся, Тереза внимательно посмотрела ему в лицо. — Все это не имеет для тебя никакого значения.

— Конечно, имеет. Виноградники…

— Тайлер, я не про виноградники. — Она обвела рукой ярко освещенную комнату и открытые двери галереи, откуда доносилась музыка. — Все это. Красивая одежда, пустая болтовня, мишура…

— С души воротит.

— Но ты пришел. Ради деда.

— Ради деда и ради тебя, La Signora. Ради… семьи. Если бы это не имело значения, я ушел бы отсюда куда глаза глядят. Еще в прошлом году, когда ты перекроила всю мою жизнь.

— Ты так и не простил мне этого, — хмыкнула она.

— Не совсем. — При этом Тайлер необычным для себя галантным жестом взял ее руку и поцеловал.

— Если бы ты ушел, я бы нашла способ тебя вернуть. Заставила бы тебя пожалеть о сделанном и вернула бы. Ты нужен здесь… Я должна тебе кое-что рассказать. Дед на это не решится.

— Он заболел? — Тайлер оступился, поднял голову и начал разыскивать взглядом Эли.

— Смотри на меня. На меня, — негромко, но настойчиво сказала она. — Я предпочла бы, чтобы он не знал о нашем разговоре.

— Его смотрел врач? Что у него болит?

— Душа. Ему звонил твой отец.

— Что ему нужно? Деньги?

— Нет, он знает,

что больше ничего не получит. — Тереза предпочла бы промолчать. Она ненавидела перекладывать свое бремя на других. Но после долгих раздумий решила, что мальчик имеет право знать правду. Право защищать свою собственность даже от ближайших родственников. — Он возмущается. Последние события мешают ему вести светскую жизнь и причиняют, как он выражается, «серьезные неудобства». Видимо, полиция в ходе следствия наводила о нем справки. Он винит в этом Эли.

— Он больше не позвонит. Я позабочусь об этом.

— Знаю. Ты хороший мальчик, Тайлер.

Он снова посмотрел на Терезу сверху вниз и невольно улыбнулся.

— Серьезно?

— Да, вполне. Я бы не стала возлагать это бремя на тебя, но у Эли слишком мягкое сердце. Это причинило ему боль.

— А я… у меня сердце не мягкое.

— Достаточно мягкое. — Она подняла руку, лежавшую на плече Тая, и погладила его по щеке. — Я завишу от тебя. — Когда на его лице отразилось изумление, Тереза продолжила: — Это удивляет тебя или пугает?

— Наверно, и то и другое.

— Привыкай. — Это негромко сказанное слово было равносильно приказу. Тереза сделала шаг назад. — Можешь быть свободен. Найди Софию и уведи с собой.

— Ее не так легко увести.

— Думаю, ты справишься. Хотя это мало кому под силу. Что-то ее давно не видно. Найди ее и на несколько часов заставь забыть о работе.

Похоже на благословение, подумал Тайлер. Он не был уверен, что рад этому. И не знал, что с ним делать. Спустя несколько секунд он прогнал от себя неприятную мысль и пошел выполнять приказ Терезы. Найти Софию и удрать.

Ее не было ни в салоне, ни на галерее. Расспрашивать людей не хотелось: его приняли бы за идиота, разыскивающего свою неверную даму. Впрочем, это было бы очень близко к истине.

Он быстро прошел через семейное крыло и заглянул в приемную, где еще сидел кое-кто из гостей. Он обнаружил там Муров. Джеймс дымил сигарой и рассказывал об одном знаменитом старом процессе. Элен слушала его, прихлебывая чай. Тайлеру казалось, что Линк и его девушка уехали еще час назад, но это оказалось не так. Молодые люди сидели на диване и смотрели друг на друга, как зачарованные.

— Тай, иди сюда. Хочешь сигару?

— Нет, спасибо. Я просто… La Signora просила меня найти Софию.

— Я давно ее не видел… Бог мой, как поздно! — Линк встал и потянул за собой Андреа. — Нам давно пора уезжать.

— Тай, наверно, она спустилась вниз, — предположила Элен. — Решила немного остыть и передохнуть.

— Да, пожалуй. Сейчас проверю.

Он начал спускаться, но увидел на лестнице Пилар.

— Твоя мать ищет Софию.

— Разве она не наверху? — Пилар рассеянно провела рукой по волосам. Ей хотелось только одного: десять минут подышать свежим воздухом и выпить стакан воды. — Я не видела ее. Во всяком случае, последние полчаса. Хотела поговорить с Джиной, но она заперлась у себя в спальне. Видимо, поссорилась с Доном. Устроила истерику, била посуду и, конечно, разбудила детей. Они ревут.