Женщины в его жизни
Шрифт:
– Я просто не знаю, Тедди. Но очень хотела бы знать.
– Позавчера я ходила к дому фон Виттингена… ну и вы, конечно, знаете, что его больше не существует. Так же, как весь остальной Берлин, он лежит в развалинах. А баронесса Арабелла в Цюрихе?
– Да, она была там. В Берлин она вернулась нынешним летом при первой же возможности, но без Курта, без крова над головой ей было нечего здесь делать. Она с Дианой и Кристианом уехала обратно в Швейцарию.
– В общем, я так и думала.
– Арабелла, она… Откровенно говоря, она очень изменилась и уже совсем не та. После исчезновения Курта ее рассудок… Временами она бывает не в себе.
– Какой ужас!
– Да, конечно, в Диане и Кристиане для нее большое утешение.
Обе женщины некоторое время посидели молча, наедине с собственными мыслями. Потом молчание нарушила Ирина:
– Все, о чем мы с тобой говорили, – вещи печальные, Теодора. Вещи болезненные. И это после того, как мы не видели друг друга шесть долгих и трудных лет. В этом, разумеется, виновата я. Потому что говорила в основном я. – Ирина с милой улыбкой воскликнула: – Я хочу послушать твой рассказ о тебе и о Максиме, о вашей жизни в Лондоне! Теперь обо всем, ты должна не упустить ничего.
– Не упущу, – тоже улыбаясь, заверила Тедди. – И в самом деле, я хочу вам о многом рассказать. – Она полезла в сумочку, нашарила пакетик фотоснимков и сказала:
– У меня есть несколько хороших фотографий Максима, я захватила их для его родителей. Они будут им гордиться, когда вновь увидят его. Он очень вырос, этот изумительный мальчик.
Ирина Трубецкая была не в силах говорить.
Она неуверенно встала и подошла к буфету, дрожащими руками стала будто что-то искать в ящике, чтобы Тедди ни в коем случае не заметила жестокую муку на ее лице и ослепившие ее слезы.
36
В подвал на Лютцовуфере Тедди вновь приехала на другой день под вечер. Судя по всему, княжна ждала ее и дверь открыла после первого же стука. Ирина встретила ее радушным приветствием и пригласила войти в тесную землянку, упорно именуемую подвалом.
Для Тедди это была убогая нора в земле, темная, сырая дыра, затхлая и грязная, и она даже в мыслях не допустила бы, что здесь вообще кто-то может жить, и уж тем более княжна Трубецкая. Однако Тедди понимала, что не в ее силах изменить что-либо в судьбе Ирины, по меньшей мере в данный момент. Накануне вечером она подробно рассказала о княжне Энн Рейнолдс, и та пообещала не терять ее из виду, а при возможности в будущем сколько-нибудь облегчить ей жизнь. Тедди была этим вполне удовлетворена.
Ирина заранее разожгла парафиновую печку, и подвал не казался таким холодным и сырым, как вчера, даже при том, что день выдался дождливый. Свеча и две керосиновые лампы ярко горели и придавали дополнительное ощущение тепла, создавая иллюзию уюта.
Ирина помогла Тедди снять пальто.
– Как ты насчет рюмочки шнапса? Спиртное тебя согреет, Тедди, сегодня на дворе жуткий холод. – Она сделала жест в сторону буфета, а затем аккуратно повесила пальто Тедди на спинку кресла.
Тедди взглянула на буфет. Там стояли две щербатые хрустальные рюмки и бутылка с остатками киршвассера [14] из Блэк Фореста.
14
Вишневая водка.
– Благодарю, это было бы неплохо, – ответила она, хотя вовсе не была настроена пить вишневую настойку. Но ей не хотелось обидеть княжну. Было видно, что той стоило немалых хлопот навести некоторый уют в подвале, придать жилью хоть какую-то привлекательность. И те несколько
– Однако прежде чем мы выпьем, я хотела бы передать вам вот это, – сказала Тедди, поднимая с пола хозяйственную сумку, оставленную при входе в подвал. – Я смогла кое-что раздобыть для вас, княжна Ирина.
– Это так мило с твоей стороны, Тедди! – воскликнула княжна, теплея взглядом.
Перенеся сумку к буфету, Тедди принялась выгружать припасы.
– Вот пачка чая «Тайфу», настоящий кофе, шоколадный бисквит – очень вкусный, американский, а также хлеб и четверть фунта масла. И еще кое-что из консервов. Солонина «Спам», лосось и сардины, все с американских складов; вот банка яичного порошка и банка сухого молока. Ну и еще кое-какие мелочи на дне сумки. Подойдите, взгляните.
– Ба! – воскликнула изумленная Ирина. Она никак не ожидала получить съестное в таком количестве, и, когда подошла к буфету, лицо ее светилось искренней благодарностью. Она почти благоговейно прикасалась к уже распакованным Тедди продуктам, еще не успев заглянуть в сумку. А заглянув, обернулась к Тедди в полном восторге. – Зубная паста, туалетное мыло и… о, Тедди, нет слов! Губная помада «Макс Фактор», да еще туалетная вода «Эппл Блоссом»! Как я тебе благодарна! – Она подошла ближе и, темпераментно обняв Тедди, тепло улыбнулась ей.
– Я счастлива хоть чем-то помочь вам, княжна Ирина.
– Помилуй, но где же тебе удалось раздобыть все эти дивные вещи?
– У миссис Рейнолдс из Международного Красного Креста – я вам рассказывала об этой даме – и у ее секретаря, Элизабет Джеффорд. Обе дали мне понемножку от своих пайков, а миссис Рейнолдс, помимо того, сумела достать кое-что у своего приятеля майора Иванса из американских оккупационных войск. Губная помада – как раз его вклад в эти дары. А Энн Рейнолдс дала мне для вас туалетную воду.
– До чего же они щедры и добры. Ты должна их всех поблагодарить от меня. Нет, надо же, губная помада! Просто чудо снова обладать целым губным карандашом!
– По-моему, губной карандаш вызывает у вас больше восторга, чем продукты! – расхохоталась Тедди.
Ирина тоже засмеялась.
– Ну нет уж, – возразила она. – Однако чрезвычайно приятно обладать чем-то сугубо женским после всех передряг и лишений военного времени. А теперь, может быть, выпьем?
– Это было бы прекрасно. – Тедди пошла и села на диван, глядя, как княжна наливает в ликерные рюмки киршвассер.
Сегодня Ирина Трубецкая больше походила на ту, какой была перед войной, почти никакой разницы, подумалось Тедди. Она была в черном шерстяном платье, в старомодных, явно тридцатых годов, толстых черных чулках, в простых уличных туфлях. И тем не менее, невзирая на неприглядность одеяния, была в ней некая элегантность, особая породистость, в большой мере объяснимая ее аристократическим происхождением. У нее по-прежнему были великолепные волосы – блестящий, с красноватым отливом каштан, – и, что удивительно, в их роскошных волнах попадались лишь редкие струйки серебра. Каким-то образом она ухитрилась сегодня их вымыть, отметила про себя Тедди. Лицо у нее тоже было очищено от въевшейся пыли и сверкало, не то что накануне, когда Тедди впервые увидела ее за работой на руинах. И выглядела княжна на свой возраст, а не как вчера – женщина лет под пятьдесят. При керосиновом освещении она сегодня была красива, как в прежние времена. Ирина подала Тедди рюмку: