Женщины в русском освободительном движении: от Марии Волконской до Веры Фигнер
Шрифт:
Столь разные люди и мыслители, как Герцен и Достоевский, сошлись на том, что "новых девиц" отличает "самая искренняя серьезность". Именно она способствовала тому, что первый женский университет в России был, в конце концов, создан.
Победа: женский университет открыт!
20 сентября 1878 г. в Петербурге в торжественной обстановке открылись Высшие женские курсы, вошедшие в историю под названием Бестужевских (по имени их основателя, известного историка профессора К. Н. Бестужева-Рюмина). Наконец-то после десятилетий упорной борьбы, бюрократической волокиты, прошений и отказов, запросов и обсуждений свершилось то, к чему упорно стремились передовые женщины России, поддержанные лучшей частью интеллигенции. Успеху движения способствовала и общая обстановка в стране: бунтовала не только интеллигенция, наряду
Необходимы были уступки прогрессивной общественности. Одной из них и стало открытие Бестужевских курсов.
Власти активно противодействовали прогрессу. И когда в сентябре 1873 г. учреждали комиссию для выработки устава высших женских учебных заведений, даже тогда по устойчивой российской традиции не пригласили людей, кровно заинтересованных в деле: учредителей Владимирских курсов или профессуру, читавшую там лекций. Зато возглавил комиссию И. Д. Делянов, уже известный как гонитель просвещения, "звездный час" которого наступил в 1882 г., когда он занял пост министра народного просвещения. Однако и в этом вопросе, как прежде, успех дела предрешила общественная инициатива. Полны активности были лидеры женского движения 60-х годов: Н. В. Стасова, А. П. Философова, хотя из их рядов вышла, тяжело заболев, М. В. Трубникова. Философова возглавила первый комитет "Общества для доставления средств высшим женским курсам", который изыскивал деньги различными способами: собирал членские взносы с членов общества, устраивал книжные базары, лотереи, публичные лекции популярных профессоров, концерты с участием П. А. Стрепетовой, М. Г. Савиной, В. Ф. Комиссаржевской, Ф. И. Шаляпина, Л. В. Собинова, Н. Н. Фигнера и др. Товарищем председателя комитета, А. П. Философовой, состояла О. Н. Рукавишникова, В. П. Тарновская 25 лет была его казначеем, А. Н. Анненская - секретарем66. Благодаря их усилиям, Бестужевские курсы могли нормально функционировать (субсидия от казны, выплачивавшаяся с 1879 г. в сумме трех тыс. руб.67, ни в коей мере проблемы не решала) и через шесть лет кочевой жизни даже приобрести собственное здание. Преподававший на курсах И. М. Сеченов справедливо считал их назидательным примером того, что могла бы сделать в России частная инициатива, если бы ей давали простор68.
Распорядительницей Бестужевских курсов была Н. В. Стасова. Когда после смерти сестры В. Б. Стасов собирал воспоминания о ней ее соратниц, Е. И. Конради, человек, как уже отмечалось, резкий и нелицеприятный, написала: "Целые 10 лет она, женщина пожилая и достаточная, не имевшая надобности работать из-за денег, да и не получавшая за свой каторжный труд ни копейки (вернее, она своего прикладывала), изо дня в день и из года в год несла обузу этого мелочного неблагодарного "распорядительства""69.
На курсах работали три отделения: словесно-историческое, физико-математическое и специально-математическое. Первоначально установленный в три года срок обучения был продлен до четырех лет. В число слушательниц зачислялись женщины с аттестатами об окончании гимназии, института или другого среднего учебного заведения, дававшего право на звание домашней учительницы. Кроме лекций по всем предметам проводились практические занятия, для которых курсы располагали учебными кабинетами. Имелась библиотека. Занятия закапчивались ежегодными экзаменами, которые принимал педагогический совет во главе с К. Н. Бестужевым-Рюминым.
Список профессоров, среди которых были такие выдающиеся ученые, как Д. И. Менделеев, И. М. Сеченов, Д. Н. Овсянико-Куликовский, О. Ф. Миллер, и другие, а также воспоминания слушательниц и преподавателей дают основания считать, что уровень преподавания на курсах приближался к университетскому. Так, И. М. Сеченов позднее писал: "Что это был университет, доказательством служит систематичность 4-х летнего курса, читавшегося профессорами, доцентами университета и даже некоторыми академиками. Я читал на курсах то же самое, и в том же объеме, что в университете, и, экзаменуя ежегодно и там и здесь из прочитанного, находил в результате, что один год экзаменуются лучше студенты, а другой - студентки. Помню даже, что за все мое более чем 40-летнее профессорство самый лучший экзамен держала у меня студентка, а не студент". Сеченов наблюдал, что "студентки учились прямо-таки с увлечением". "Да и могло ли быть иначе,- считал профессор,-
Действительно, Бестужевские курсы не давали прав на преподавание. И больше того, поскольку, окончив курсы, бестужевки для получения работы пользовались своими аттестатами средних учебных заведений, петербургский обер-полицмейстер Грессер на все их аттестаты ставил печать, в которой значилось, что обладательницы - курсистки. Тогда же было отдано распоряжение не допускать к учительской работе женщин с "мечеными" аттестатами. Все это проделывалось в связи с "неблагонадежностью" бестужевок, находившихся на подозрении у властей.
Многие из женщин дорогой ценой оплачивали высшее образование. Об этом не раз писала М. К. Цебрикова: "Эти сырые и холодные углы, где набиваются по три, по четыре слушательницы, нередко одна постель на троих, которой пользуются по очереди; этот, в трескучий мороз, плед поверх пальто, подбитого ветерком; эти обеды грошовых кухмистерских, а зачастую колбаса с черствым хлебом и чаем; эти бессонные ночи над оплачиваемой грошами перепиской вместо отдыха"71.
Однако энтузиазм не всегда искупал и компенсировал слабую подготовленность многих женщин. С 1878 по 1908 г. было подано 19 293 прошения о приеме на курсы, около 40% просительниц получили отказ. Из принятых 12 257 слушательниц окончили курсы только 2 795, т. е. примерно четвертая часть72.
Сокращению числа курсисток способствовала и официальная политика правительства. Так, в 1879 г. власти ограничили прием вольнослушательниц кругом тех женщин, которые имели постоянные служебные занятия или жили в семьях; при этом в каждом случае требовалось особое разрешение попечителя учебного округа73. В 1886 г. прием на курсы был вообще прекращен и возобновился только в 1889 г., но на принципиально иных основаниях.
Главное изменение сводилось к усилению контроля над деятельностью Бестужевских курсов со стороны государства и сведению к минимуму роли в них общественности. Директор и инспектриса назначались теперь министерством народного просвещения, которое утверждало и учебные планы, чего не было раньше. Число слушательниц сокращалось. Для поступления на курсы требовалось письменное разрешение родителей или опекунов, которое иногда приходилось ждать годами74, а кроме того, справка о наличии средств дли безбедного существования. Повысилась плата за обучение. Курсистки могли жить только дома или у родственников - частные квартиры исключались. При этом в каждом случае прием зависел от личного усмотрения директора. Бессменная распорядительница и одна из главных инициаторов создания Бестужевских курсов - Н. В. Стасова - была отстранена от должности.
Но несмотря на это, при всех слабостях, недостатках и ограничениях, Бестужевские курсы сыграли большую роль в становлении высшего женского образования в России. Они просуществовали до 1919 г., когда слились с Петроградским университетом. Впервые в истории страны на Бестужевских курсах женщины получали знания в университетском объеме. Курсы многое сделали для развития народного образования, поставляя квалифицированные кадры в ряды прогрессивной интеллигенции. Многие бестужевки стали учителями, работали в библиотеках и других просветительных учреждениях. Из их рядов вышло немало ученых, писательниц. Среди первых выпускниц Бестужевских курсов - Е. Н. Цевловская-Водовозова, ученица Ушинского, известный педагог и писатель, автор широко известных воспоминаний шестидесятницы "На заре жизни"; уже известная читателю Е. С. Некрасова; Е. И. Лихачева - автор фундаментального труда "Материалы для истории женского образования в России", адресат многих стихотворных посланий Н. А. Некрасова; В. В. Тимощук-сотрудница "Русской старины", переводчица с трех языков75.
Открывая Высшие женские курсы, власти надеялись, конечно, "умирить" женщин, переключив их энергию на учебный процесс. Но просвещение может идти только рука об руку со свободой. Продолжая традиции первых "студенток" Петербургского университета - Блюммер, Богдановой, Корсини. Сусловой и других, курсистки активно включались в революционное движение. Наконец-то полученный и долгожданный доступ к высшему образованию не отвращал, а, напротив, стимулировал свободолюбивые устремления русских женщин.