Женская логика
Шрифт:
— Значит, говоришь, Брэндон Брок стал более покладистым с тех пор, как о нем написали в «Форчун»? — вмешалась Изабелла.
Впервые на моей памяти она изменила своему излюбленному черному цвету. На ней была бледно-голубая рубашка и синие джинсы. Эта перемена была столь разительна, что я не сразу узнала ее.
— О да, он теперь гораздо более покладистый, хотя все такой же мужественный, — гордо сказала я.
— Все такой же агрессивный по отношению к женщинам? — поинтересовалась Гейл. За то время, пока мы не виделись, она похудела и похорошела. — Или он изменился?
— Заметно изменился! — похвасталась
— Не так уж плохо, — отозвалась Пенни. — А может быть, ты просто привыкла к его оскорблениям? — скептически добавила она.
— Он не оскорбляет меня, — ответила я, несколько эмоциональнее, чем хотелось бы.
— Так мы и поверили! — усмехнулась Пенни, подмигивая остальным.
— Да нет, я серьезно! Он давно уже прекратил свои нападки на меня. И он не такой плохой, как может показаться. К тому же любит пошутить…
— Пошутить?! — хором отозвались все.
— А почему бы и нет? — оправдывалась я, чувствуя, что все взгляды обращены ко мне. — Конечно, в нем осталось еще много агрессии — все-таки не напрасно же он заслужил звание «самого сурового начальника Америки». Но в нем есть и другая сторона — ребяческая, игровая. Она и пробуждается на наших с ним занятиях. С ним происходит очень интересная трансформация. Чем более он становится чувствительным, тем менее агрессивным. А чем менее он агрессивен, тем более склонен к шуткам. Знаете, на днях он рассказал мне такой смешной анекдот, что я чуть со смеху…
Я замолчала, не выдержав взглядов окружающих.
— Что-то не так?
— Да это не с ним, а с тобой произошла трансформация! — констатировала Пенни.
— Со мной?
— Да, с тобой. Ты же терпеть не можешь шуток, — сказала Гейл.
— Чепуха. Все любят шутки.
— Но ты сама никогда не шутишь, — твердила Гейл. — Ты очень серьезная, Линн.
Я поняла, что их не переубедить.
— Согласна, я никогда не шучу, — отступила я. — Хочу только сказать, что Брэндон Брок вовсе не отравляет мне жизнь. У него есть чувство юмора, и он умеет получать удовольствие от жизни. А если учесть, что он возглавляет преуспевающую компанию, то сам собой напрашивается вывод о его умственных способностях. Короче говоря, он не чудовище.
— Смотрите все! — усмехнулась Пенни. — Линн защищает мужчину!
— Он мой пациент, — сказала я, ощутив по необъяснимой причине прилив адреналина. — Я защищаю всех своих пациентов.
— Чушь собачья! — не умолкала Пенни. — Обычно ты рассуждаешь о мужчинах, прошедших курс по твоей методике, так, будто они только что с пальмы слезли.
— Я…
— Пенни права, — перебила меня Сара. — Он тебе нравится, признайся, Линн!
— Он — мне? Да ты с ума сошла!
— И ты смеялась над его анекдотом, — сказала Пенни. — А не ты ли нам твердила без остановки: «Мужчины так примитивны! Они вообразили, что общаться — значит шутить. Как это убого!» Кто-то явно помог тебе изменить свою точку зрения.
— Не надо искажать мои слова. Я исполняю свой профессиональный долг и пытаюсь выиграть пари. Помните, как вы не верили, что я смогу перевоспитать его за полгода? А теперь я доказываю вам, что могу.
На
В июле Брок отправился по делам в Европу, и нам пришлось отменить два занятия. Я предложила Наоми устроить одно сдвоенное занятие вместо двух обычных.
— Сдвоенное занятие все равно понадобится, — сказала я ей. — Самое время нам с Броком совершить еще один выезд.
— Вот как? — заинтересовалась она. — Звучит интригующе!
— Надеюсь, что это пойдет ему на пользу, — сказала я, ободренная ее энтузиазмом. Если бы не она, Брок бы не стал моим пациентом.
— Знаете, доктор Виман, он так изменился с тех пор, как вы начали с ним заниматься.
— Правда? И как?
Она застенчиво хихикнула.
— Представляете, на днях он сделал комплимент по поводу моего платья. Сказал, что этот цвет мне к лицу.
— Хорошо. Очень хорошо. — Я и в самом деле была очень довольна услышанным.
— Но больше всего меня удивило то, что последовало дальше, — продолжала она. — Он стал жаловаться! Сказал: «У вас прекрасное платье, Наоми, а вот я просто не знал, что надеть сегодня. На мне ничего не сидит. Не знаю, как вы относитесь к десертам, а меня они ужасно полнят». Честное слово, доктор Виман, я чуть не упала в обморок, когда услышала такое от него! Это прозвучало так…
— По-женски? — подсказала я.
— Именно. Мы даже немного поболтали с ним о калориях и лишнем весе. Я и мечтать не могла о таком разговоре с мистером Броком!
— Отлично.
Значит, он и в самом деле применял мои сценарии на практике.
— А еще меня очень удивило замечание, которое он сделал перед поездкой в Европу.
— Какое замечание? — нетерпеливо спросила я.
— Выходя, он остановился у моего стола. Мне показалось, что он был чем-то обеспокоен. Я решила, что его переживания так или иначе связаны с «Файнфудз» — возможно, с европейским филиалом. Как бы то ни было, я не ожидала, что он поделится своими чувствами со мной. Где это видано, чтобы Брэндон Брок делился своими переживаниями с секретаршей? Но тут он вдруг взглянул мне в глаза и сказал: «Наоми, мне страшно не хочется уезжать. Я так беспокоюсь о здоровье моей сестры!» Я была просто ошарашена. Я знала, что у мистера Брока есть сестра, только потому, что она была в списке его близких, которым я покупала подарки на Рождество.
— Продолжайте! — торопила ее я.
— Я не хотела лезть не в свое дело, но боялась, что он сочтет меня бесчувственной, и потому спросила: «А что с вашей сестрой?» Он облокотился на письменный стол и тихо сказал: «У нее климакс». Климакс! Вы представляете? После этого мы долго обсуждали с ним аспекты женского здоровья. И не я одна заметила в нем перемену, — продолжала Наоми. — У нас все женщины считают, что его как подменили. Будто он заговорил на другом языке. Он стал употреблять слова «надеяться», «переживать» и, что нас больше всего растрогало, слово «дети»!