Женская солидарность
Шрифт:
— Я постараюсь сделать тебя счастливым, Десмонд. Ты ведь мне веришь?
— Тебе не надо стараться. — Он легко поцеловал ее в лоб. — Хочешь рассказать, что произошло?
— Не сейчас, — уклончиво ответила она. — Просто он собирается жениться на Сирине примерно через две недели.
— Ручаюсь, она не знает, что он разорен.
— Разорен?
— Пол вложил все до последнего пенни в эту пьесу.
Десмонд повернулся к зеркалу и стал приглаживать волосы.
— Энн, я
— Хорошо. Если ты терпишь и играешь в этой пьесе, я могу потерпеть и посмотреть ее.
— Молодец, моя девочка, — глуховатым голосом сказал он и послал ей вслед воздушный поцелуй.
Энн спустилась в зрительный зал. Сцена была ярко освещена, и она смогла пробраться вдоль кресел в середину. На этот раз она не собиралась прятаться в тени. Унижение, которое заставил ее пережить Пол, разбудило в ней гордость, освободило от чувства вины. Глазами профессионала она наблюдала за репетицией. Никогда не доводилось ей видеть такого плохого представления. Напряжение на сцене было почти осязаемым, Сирина пробалтывала слова роли, превращая то, что написал Пол, в какую-то пародию.
На половине второго акта Эдмунд вскинул руки вверх.
— Не так, Сирина. Говори это с улыбкой!
— Я улыбалась. — Сирина оскалила зубы, чтобы доказать свои слова. — Вот так.
— Мне не нужна такая улыбка. — Эдмунд тоже оскалился. — Это должно быть нежное движение губ, легкая игра чувств.
— Ладно, — хладнокровно оборвала Сирина. — Ты все мне объяснил. Больше ничего мне говорить не надо, — она подошла к краю сцены и начала вступительную фразу своего монолога.
— Нет, нет, — снова закричал Эдмунд. — Неужели ты не помнишь ничего, что я тебе объяснял?
— Конечно, помню, — голос ее поднялся до визга. — Я просто не чувствую то, что ты говоришь. Я не могу. Говорю тебе, я не могу. Пол! — взвизгнула она. — Пол, я больше так не могу. Это не может так продолжаться. Где ты там?
— Я здесь, Сирина. — Голос Пола громко раскатился по театру. Он шел к сцене в сопровождении электрика. Они вдвоем несли ящик, в котором Энн с удивлением узнала магнитофон.
— Это поможет тебе, — сказал Пол.
Сирина широко открыла глаза.
— Что ты собираешься делать?
— Через минуту увидишь.
— У нас нет лишнего времени на твои фокусы, Пол, — вмешался Эдмунд.
— Это не фокус. — Пол нагнулся и воткнул вилку в розетку. — Не смотри так, дорогая. Я уверен, это поможет тебе. Если ты услышишь свое самое первое исполнение Мэри-Джейн…
— Нет! — завопила Сирина. — Я не хочу!
— Но это поможет тебе, — умолял Пол. — Ты знаешь слова наизусть. Если ты послушаешь свой собственный
— Нет, — запротестовала Сирина, собираясь сойти со сцены в зал и вмешаться в действия Пола. Но магнитофон уже работал, и прелестный, легкий голос разнесся по театру.
«Я лгала тебе Фрэнк. Я лгала тебе с самого момента нашей встречи…»
Энн наклонилась вперед, сердце ее стучало так громко, что она почти не слышала слов.
Это был ее голос! Тот самый монолог, который она читала, когда ждала Пола домой, и который, оказывается, не успела стереть с пленки! Как Пол мог подумать, что это Сирина? Но Энн уже знала ответ, вспомнив, сколько раз он путал их голоса. Слушая запись, она была заново растрогана пафосом слов, как, впрочем, были тронуты и все на сцене, потому что это была Мэри-Джейн, которую они никогда раньше не слышали. Это была такая интерпретация роли, которая, будучи сыграна на сцене, не могла не обеспечить пьесе успех.
Голос на пленке замолчал, и Лори двинулся к краю сцены и начал свою реплику «Я никогда не думал, что ты так чувствуешь, Мэри-Джейн».
Сирина открыла рот, чтобы что-то сказать, но прежде чем она успела произнести хоть слово, с магнитофона раздался голос Смизи: «В чем дело, мисс Лестер? Разговариваете сами с собой?» — «Я читала отрывок из пьесы», — это был голос Энн, вполне узнаваемый, когда она больше не играла. Пол рванулся через всю сцену, выключил магнитофон. Никто не двигался, и он пошел обратно вдоль рампы, на лбу у него выступил пот.
— Сирина, — мягко произнес он. — Я хочу поговорить с тобой.
Сирина подошла к нему, потрясенная, но не сдавшаяся.
— Я сделала запись перед этой, Пол. Я думала, ты ее имел в виду.
Этого Энн не выдержала:
— Не лги, Сирина!
Она быстро побежала по проходу к ступенькам на сцену.
— Ты делала запись, когда ждала Пола, но успела прочесть только две строчки на магнитофон, и я сразу его отключила.
Пол перевел взгляд с Энн на Сирину.
— Это правда?
— Конечно, нет. Энн всегда ревновала тебя ко мне, ты же сам знаешь.
Его глаза сузились.
— Тогда, если ты сделала полную запись, я хочу, чтобы ты проиграла ее. Вот здесь магнитофон со всей пленкой.
— Нет! — Сирина отшатнулась от него. — Нет, я не могу!
— Почему? Если ты сделала запись, она должна быть там.
Она съежилась под его взглядом.
— Ты сам виноват, — воскликнула она. — Это ты заставил меня лгать. Когда ты сказал, что слышал мою запись на магнитофоне, как я могла догадаться, что это не мое чтение?