Женская верность

Буденкова Татьяна Петровна

Устинья тоже была молчалива. Она и так-то не особо разговорчива была. А тут, прижавшись к вагонному стеклу, всё смотрела и смотрела на мелькающие леса и перелески.

Глава 33

ДРУГАЯ ЖИЗНЬ

Встречал Илья на мотоцикле. Надёжно упакованный телевизор со всеми предосторожностями поместили в люльку. Туда же положили связку книг, которые для Ильи накупил Петро.

— Вот, Надька хотела своего Петра отправить. Все-таки у них машина. Все бы вошли. Да его с работы не отпустили. Срочный заказ. А ему, куда деться? Все

ж таки и квартиру, и машину, и даже гараж возле дома дали, — суетился Илья.

— Да, ладно. Забирай свою жёнушку. Главное телевизор доставить в целости, — улыбнулся Петро, которому порядком надоела и московская суета, и дорожная теснота.

Тамара же наоборот, вдруг заметила, что и вокзал какой-то маленький, не то, что в Москве. Да и ехать на заднем сиденье мотоцикла не очень-то хотелось. Да и Илюшка… Чего разговорился? Надька вон на машине, как барыня… А разве она хуже? Вон как мужики в Москве на улицах, чуть шеи себе не вывихнули. Петр и то заметил. Так и сказал, что, мол, глаз да глаз за ней нужен. А при хорошем-то мужике…

— Томка, ну чего ты? Давай подгребай к мотоциклу, а я пока нашим помогу до остановки чемоданы донести, да в автобус посажу. А то неудобно. Мы как баре, а им…

— Да, ладно. Раскудахтался. Иду, — и она, запрокинув голову, шагнула к мотоциклу.

Илья с удивлением и неудовольствием взглянул на жену, но в руках уже был тяжёлый чемодан и он поспешил догонять родственников.

В один из дней, ближе к вечеру, прикинув, что либо Илья, либо Тамара будут дома, Акулина направилась в гости посмотреть, как телевизор кажет. С собой у неё была сумка с продуктами: картошка, квашеная капуста, кусочек сала, да кулёк конфет для девчонок. Дома был только Илья. Он то пытался читать книгу, то ходил от одного окна к другому. Вслед за Акулиной вернулась из школы Наташка.

— Слышь, малый, Ленку-то из садика кто приведет? Тамара-то видать на работе задержалась?

— Садик под окном. Счас схожу.

— Пап, я сбегаю.

— Ну, давай. Я в окно посмотрю.

Наталья привела Елену. За окном стало темнеть. Всем было не до телевизора. Ждали Тамару. Акулина из принесённых продуктов приготовила ужин. Но нервозность Ильи передалась всем. Есть никто не хотел.

— Ладно. Пора мне домой. Из утра на работу. А Устишка утром к вам приедет, девок в школу соберет.

— Угу. Давай, тётушка.

Уже выйдя на улицу из подъезда и оглянувшись вокруг, Акулина заметила, как на противоположном углу дома остановилось такси. А из такси вышла… Тамара. Только что из отпуска. Денег ни копейки. Акулина потому и тащила картошку, чтоб помочь. Какое такси? — Здравствуй, тётушка. Ты от нас?

— Откуль ещё?

— Как там мой — поди бесится?

— Ну ить переживает. Да и девчонки нервничают.

— Вот уж и на работе задержаться нельзя, — Тамара поправила причёску, вздернула голову.

— Ну, что ж? Работа и есть работа. Ладно, пойду я. Вставать мне рано. Да и твои тебя заждались.

С этого дня Тамара стала всё чаще задерживаться на работе. Наталья училась со второй смены. Чтобы отправить ребёнка в школу, Устинья каждое утро, ещё до ухода Тамары и Ильи на работу, приезжала к ним. Мыла, варила, стирала, убирала. Помогала, как могла. Но мир и покой из дома Ильи исчез. Илья уходил на работу раньше, Тамара ещё некоторое время была дома.

— Тома, щёй-то не пойму я, меж вами как чёрная кошка пробежала. Дети у вас. Об них подумайте, — Устинья нервничала и голос её дрожал, прерываясь лёгкой хрипотцой.

—

Мама, Вам я за всё благодарна, но жить так более не хочу. Посмотрела, как другие люди живут. Я ещё молодая! И одеться хочется, и не на мотоцикле, а на машине ездить. Опять же, в театр или в ресторан сходить. А Илья… Ну, сами поймите. Да и скандалы его мне надоедать стали. Это кому хочешь надоест.

— Оно так. Скандалы кому хочешь надоедят. Жисть хуже горькой редьки покажется. Да ить какой мужик вытерпит, чтоб жена кажный день на работу как в кино наряжалась. Я не к тому, что одёжу жалко, сама знаешь о чём я. Да возвращаешься день ото дня всё позднее и позднее. Какая уж там работа? Он хучь и простой работяга, а не дурак.

— Ну что мне всю жизнь так и прожить без охоты?

— А когда замуж выходила, охота была? Детей рожала его?

— Вы ж вспомните, жила в общежитии. Да что я тогда понимала? Слаще морковки ничего не видела.

— Это где ж ты увидать успела? В Москве щёль?

— Ну, хоть бы и там.

— А и там деньги с неба не валятся.

— Ну, пока молодая и всё при мне, — Тамара провела руками по крутым бёдрам, — надо этим пользоваться.

— Ты же замужняя женщина, а не гулящая девка. Как же энто ты решила "пользоваться"?

— Ладно, мама. Пора мне. А то на работу опоздаю, — Тамара выскочила за дверь.

На душе Устиньи остался тяжелый осадок и предчувствие чего-то нехорошего.

В новой, двухкомнатной квартире, ни порядка, ни уюта, ни чистоты, ни красоты… Устинья понимала, что ничем хорошим это не может кончиться. Но надеялась, что Тамара после Москвы подурит, да и поймет, что детей у них двое, что зарабатывает Илья хорошо. Жить, да радоваться.

Вечер был тёмный, холодный. Ветер, подхватив с тротуара опавшие листья и всякий мусор, взметнув вверх, бросал в лицо. "Волга", уже не в первый раз подвозившая её домой, остановилась за углом дома. Захлопнув дверку, Тамара посмотрела вперёд. Домой идти не хотелось. Очередной скандал не обещал ничего хорошего. Топтаться на улице холодно и глупо. Она брела к своему подъезду и думала, что надо что-то придумать, чтоб жизнь изменилась так, как она того хотела. Подъездная дверь, подхлёстнутая ветром, больно ударила по спине. На большинстве этажей лампочки не горели. Придерживаясь за перила, и аккуратно ступая по грязным ступеням, она не спеша поднималась домой с заранее готовым объяснением, где была. Стучать не хотелось, но в дверном замке, с внутренней стороны был вставлен ключ. Тамара зажмурила глаза, глубоко вздохнула, расправила плечи — ну, в самом деле, если бы не Николай Фёдорович, могла бы и карпеть вечерами на работе, так что уж не совсем и враньё, да и… В этот момент ключ с внутренней стороны двери тихонько повернулся: "Мам, проходи". Тамара удивлённо вошла в квартиру.

— Папа пьяный спит. Бабушка уже уехала. А я тебя жду. Слышу, кто-то у двери шебуршится, подумала, ты. Тише, папа сильно злой. И сильно пьяный. Леночка спит, — и Наталья забралась под одеяло.

Тамара молча кивнула, тихонько разулась и прошмыгнула в детскую комнату.

Ночь провела рядом с Еленой. На маленькой детской кроватке было тесно. Пьяный Илья храпел и что-то говорил во сне, но выходить в другую комнату Тамара не решилась, так и продремала до утра.

Обычно по утрам Илья уходил раньше. Тамара же, дожидаясь свекровь, собирала Наталью в школу, Елену в садик. Леночка росла слабеньким ребёнком. Болела часто и от того много времени проводила дома с бабушкой.