Женский портрет
Шрифт:
– Да, очень хорошо. То есть нет, вероятно, очень качало, – поправилась она к великому удивлению своего собеседника и затем добавила: – Вы недавно побывали в Гарденкорте, я знаю.
– Как вы это узнали?
– Не могу вам сказать… но, судя по вашему лицу, вы там недавно побывали.
– Вы находите, что у меня ужасно грустное лицо? Да, там ужасно грустно.
– Мне трудно представить себе, что лицо у вас может быть ужасно грустное. Нет, оно у вас ужасно доброе, – сказала Изабелла с величайшей щедростью, которая не
Бедный мистер Бентлинг не достиг еще, однако, сих высот. Он густо покраснел, рассмеялся и поспешил заверить Изабеллу, что очень часто хандрит, когда же он хандрит, то делается ужасно свиреп.
– Можете спросить мисс Стэкпол. А в Гарденкорте я побывал два дня назад.
– Видели вы моего кузена?
– Очень недолго. Но, в общем-то, он видится с друзьями. Накануне к нему приезжал Уорбертон. Ральф такой же, как всегда, только лежит в кровати, и вид у него совсем больной, и он почти не может говорить, – продолжал мистер Бентлинг. – Но, несмотря ни на что, все такой же весельчак и насмешник, и все так же умен. Ужасная беда.
Даже на людном и шумном вокзале эта бесхитростная картина была необыкновенно выразительна.
– Вы там были под вечер?
– Я нарочно поехал попозже: нам казалось, вы захотите знать.
– Я так вам признательна. Могу я попасть туда сегодня же?
– Наверное, она вас не отпустит, – сказал мистер Бентлинг. – Она хочет, чтобы вы заехали к ней. Я взял со слуги Тачита обещание, что он мне протелеграфирует, и два часа назад получил в клубе телеграмму. «По-прежнему спокоен» – сказано в ней, время отправления – два часа дня. Так что видите, вы вполне можете подождать до завтра. Наверное, вы ужасно устали?
– Да, ужасно устала. Еще раз благодарю вас.
– Полноте, – сказал мистер Бентлинг. – Просто мы не сомневались, что вы захотите знать последние новости.
Изабелла вскользь про себя отметила, что в конце концов они с Генриеттой пришли как будто к соглашению. Мисс Стэкпол возвратилась с горничной Изабеллы, застигнутой в тот момент, когда сия превосходная особа доказывала свою полезность. Она вовсе не потерялась в толпе, а просто-напросто получала багаж своей госпожи. Так что Изабелла могла теперь, не задерживаясь, уйти с вокзала.
– О том, чтобы ехать сегодня в Гарденкорт, и думать не смей, – сказала ей Генриетта. – Есть сейчас туда поезд или нет, ты все равно отправишься прямо ко мне, на Уимпол-стрит. В Лондоне буквально яблоку негде упасть, но все же я тебя пристроила. Это, разумеется, не римский палаццо, но на одну ночь вполне терпимо.
– Я сделаю все, что тебе будет угодно, – сказала Изабелла.
– Мне угодно, чтобы ты отправилась ко мне и ответила на несколько вопросов.
– Вы обратили внимание, миссис Озмонд, что про обед она ни слова? – шутливо осведомился мистер
Несколько секунд Генриетта внимательно его разглядывала.
– А вам, я вижу, не терпится приняться за еду. Завтра в десять часов утра будьте на Паддингтонском вокзале.
– Если это ради меня, то не затрудняйтесь, мистер Бентлинг, – сказала Изабелла.
– Он затруднится ради меня, – заявила Генриетта, усаживая Изабеллу в кеб. Потом в большой темноватой гостиной на Уимпол-стрит – обед там их ждал отменный, надо отдать мисс Стэкпол должное – она задала те вопросы, о которых упомянула на вокзале.
– Муж устроил тебе из-за отъезда сцену? – спросила мисс Стэкпол в первую очередь.
– Нет, не сказала бы, что он устроил сцену.
– Значит, он не возражал?
– Возражал, и даже очень. Но я не назвала бы это сценой.
– Что же это тогда было?
– Очень спокойный разговор.
Несколько секунд Генриетта пристально на нее смотрела.
– Наверное, это был сущий ад.
Изабелла не стала отрицать, что это был ад, просто ограничилась ответами на Генриеттины вопросы: это не составляло труда, так как они носили вполне конкретный характер. Никаких новых сведений она сейчас сообщать не собиралась.
– Что ж, – сказала мисс Стэкпол, – у меня только одно возражение. Я не понимаю, почему ты пообещала маленькой мисс Озмонд, что вернешься.
– Не уверена, что сама это теперь понимаю, – ответила Изабелла. – Но тогда я понимала.
– Если ты забыла, по какой причине ты это сделала, быть может, ты не вернешься.
– Быть может, у меня найдутся другие причины.
– Даже если и найдутся, то наверняка не основательные.
– Что ж, за неимением более основательных достаточно и моего обещания, – высказала в виде предположения Изабелла.
– Да, потому-то оно меня и бесит.
– Не стоит сейчас об этом говорить. У меня есть еще время. Отъезд дался мне нелегко, каково же будет возвращаться?
– Во всяком случае, тебе следует помнить, что сцены он тебе не устроит, – сказала не без задней мысли Генриетта.
– Устроит, – сказала серьезно Изабелла. – Только не минутную, а сцену, которая продлится всю жизнь.
Некоторое время подруги созерцали эту неутешительную перспективу; затем мисс Стэкпол, перейдя по просьбе Изабеллы к другой теме, коротко сообщила:
– А я гостила у леди Пензл.
– Ах так! Приглашение пришло наконец.
– Да, оно шло целых пять лет. Но на сей раз она пожелала меня видеть.
– Вполне естественно.
– Вероятно, ты даже и не догадываешься, насколько естественно, – сказала Генриетта, глядя куда-то вдаль. И потом, посмотрев на подругу, добавила: – Я прошу у тебя прощения, Изабелла Арчер. Ты, конечно, не догадываешься за что. За то, что тебя я осуждала, а сама пошла еще дальше. Мистер Озмонд хотя бы родился по ту сторону океана.