Женское образование в России

Днепров Эдуард Дмитриевич

Показательна трансформация состава совета Астраханского института, основанного в 1837 г. на средства местного купца Колпакова. В первое время ближайшее начальство над институтом вверялось директору астраханской гимназии, под председательством которого должен был состоять совет из купцов. Однако после неоднократных жалоб начальницы института, что ее педагогические воззрения «никак не могут гармонировать с понятиями купцов», устав института и состав его совета были изменены. По новому уставу 1848 г. председательство в совете возлагалось на астраханского военного губернатора; «непосредственно после него» шла начальница института; заведование учебной частью поручалось прежнему председателю совета – директору астраханской гимназии, а хозяйственной – члену от дворянства; от купечества должен был присутствовать городской голова.

Таким образом,

при всем разнообразии составов местных советов женских институтов, при всем различии вариантов сочетания в них административного и общественного элементов, они по своему существу изначально представляли собой государственно-общественные органы управления женскими учебными заведениями, наделенные к тому же довольно широкими полномочиями не только в административно-хозяйственном, но и в учебно-воспитательном отношении. Эти органы не имели аналога в мужских, а тем более, повторим, в военно-учебных заведениях. И именно эти органы управления Николай I захотел не только огосударствить, но попросту упразднить, централизовав все рычаги управления женскими институтами в руках создаваемого им Главного совета по образцу такого же Совета военно-учебных заведений.

Дважды в 1844 г. статс-секретарь IV отделения СЕИВ канцелярии А. Л. Гофман подавал императору проекты создания Главного совета женских учебных заведений, в которых предлагал сохранить и их местные советы. И дважды Николай I отклонял эти проекты с резолюцией: «приступить к начертанию проекта Положения о Совете женских учебных заведений на тех же основаниях, на каких Положение о Совете военно-учебных заведений» [24, с. 79, 88]. Он требовал, чтобы все женские учебные заведения были непосредственно подчинены Главному совету и чтобы с его учреждением все местные советы как при столичных, так и при губернских институтах были упразднены. Однако в конечном итоге императора удалось-таки убедить (преимущественно экономическими доводами – институты содержались в основном на местные средства) сохранить местные советы женских институтов, хотя и в существенно урезанном виде.

В соответствии с Положением об управлении женскими учебными заведениями, утвержденным 1 января 1845 г. «в виде опыта на два года» (окончательно оно было утверждено в 1846 г.), создавался Главный совет женских учебных заведений, находящихся под покровительством императорской фамилии. Все дела по этим заведениям должны были через IV отделение СЕИВ канцелярии решаться Главным советом, которому присваивалась «власть совещательная, наблюдательная и распорядительная». Совет представлял доклады императору и императрице «по всем частям воспитания и хозяйства, где замечено будет отступление от установленного по заведениям порядка и от существующих законоположений». Кроме того, ему вменялось в обязанность «пещись об устранении в преподавании наук таких предметов, которые не сообразны будущим назначениям воспитанниц и служат более к удовлетворению одного тщеславия». Последнее указание было повторено и в инструкции об общих обязанностях институтского управления 1846 г. [11].

Таким образом, основные задачи Главного совета женских учебных заведений состояли, во-первых, во введении единообразия в деятельность этих заведений и в пресечении всяческих отступлений от этого единообразия «по всем частям воспитания и хозяйства» и, во-вторых, в обеспечении всеми мерами строгой сословности в женском образовании, в том числе и мерами охранительно-педагогическими.

Состав Главного совета утверждался императрицей. В него, помимо других сановных особ, непременно входили по должности министр народного просвещения С. С. Уваров и начальник Главного штаба военно-учебных заведений Я. И. Ростовцев. Руководство советом и ближайший надзор за женскими учебными заведениями император возложил на принца П. Г. Ольденбургского, заметив, что принц в этом деле «заменяет его самого» [68, с. 92].

Положение об управлении женскими учебными заведениями сохраняло местные советы женских институтов, члены которых также утверждались императрицей. В губернских институтах советы должны были состоять под председательством генерал-губернатора, «дабы заведение всегда пользовалось покровительством главного местного начальника». Членами совета по учебной части назначались попечители учебных округов или директора

училищ Министерства народного просвещения. Кроме того, император разрешил оставить членами советов губернских предводителей дворянства «как бы посредниками между институтом и дворянством, от которого заведения большей частью получают пособия» (ранее в совете некоторых институтов участвовали от дворянства два члена и два кандидата в члены совета). Эти правила не были распространены на два института в национальных районах – Закавказский и Александрийский в Пулавах и на два института в местностях с преобладанием купечества – в Астрахани и Восточной Сибири [24, с. 80—88].

Принц Петр Георгиевич Ольденбургский

В итоге местные советы женских институтов удалось сохранить, но волей императора они были превращены из государственно-общественных органов в чисто государственные. Такое положение советов женских учебных заведений просуществовало до конца 1850-х гг. С началом создания открытых всесословных женских гимназий учреждаемые при них попечительные советы вновь обрели государственно-общественный характер и стали серьезной движущей силой развития женского образования.

Попечительные советы создаваемых с 1860-х гг. женских гимназий были наделены широкими полномочиями как по хозяйственной, так и по учебно-воспитательной части, чего не имели аналогичные советы мужских учебных заведений. Не случайно во множестве земских ходатайств второй половины XIX в. ставился вопрос о предоставлении попечительным советам мужских гимназий и реальных училищ таких же прав, как и в женских учебных заведениях.

Мы столь подробно остановились на истоках создания местных советов женских учебных заведений по двум причинам. Во-первых, потому, что они сыграли принципиальную роль в истории российского женского образования и стали существенным фактором его развития. И во-вторых, потому, что эти советы явились первыми в России государственно-общественными органами управления образованием. Собственно, и сами женские учебные заведения XIX столетия, начиная с губернских институтов 1830—1840-х гг., которые содержались преимущественно на местные и общественные средства, были в числе первых ласточек формирования государственно-общественного сектора российского образования. Во второй половине XIX в. такой же характер, помимо женской школы, обретут в России начальное народное, профессиональное, внешкольное и дошкольное образование.

Третьим шагом реформирования управления женскими институтами стало учреждение 30 декабря 1844 г. центрального органа заведования их учебной частью – Учебного комитета при IV отделении СЕИВ канцелярии – также по образцу незадолго перед тем созданного аналогичного комитета при военно-учебных заведениях.

На Учебный комитет, в который по должности входили министр народного просвещения С. С. Уваров и глава военно-учебных заведений Я. И. Ростовцев, были возложены задачи общего наблюдения за ходом обучения в женских учебных заведениях Мариинского ведомства, детальной разработки их учебного плана и программ по всем учебным предметам, определения «объема и методы» преподавания, отбора необходимых учебников и учебных руководств. При разработке программ комитет, по предложению Я. И. Ростовцева, ориентировался на программы военно-учебных заведений, полагая, что «они могут служить пособием к составлению подробных учебных планов наук и языков в женских учебных заведениях» [24, с. 73].

Работа данного комитета разворачивалась крайне медленно и складывалась весьма неудачно. Разработка программ и их рассмотрение в комитете растянулись почти на пять лет. Первый их вариант был предложен членам Главного совета женских учебных заведений в 1848 г., а окончательный – только в 1851 г. Но между этими двумя датами и в образовательной, и во внутренней политике правительства в целом лежал Рубикон, прочерченный революционными событиями в Европе 1848—1849 гг., которые вызвали резкое ужесточение курса самодержавия во всех сферах российской жизни. В отечественной истории начался один из наиболее реакционных периодов, названный известным историком русского освободительного движения М. К. Лемке «мрачным семилетием».