Женское сердце в груди

Бочкова Эльвира

Лезут, с ядом шипами ощерясь, из скал…

«…Я по пальцам считал, – скажешь, – прежде недели

До приезда её… А сейчас на вокзал

Каждый день прихожу…

Приближается поезд,

Не спускаю с него ожидающих глаз…»

Я закончу сама (раз уж начата) повесть:

«Справедлива ль страна, разлучившая нас?

Как любимым с потерей любимых смириться?

Как разлука горька… Как слеза солона…

Белый город у моря –

теперь заграница.

…Как же ты с ним рассталась без плача, страна?»

* * *

Век безлюбья ругнуть бы на совесть –

И расстаться бы с ним навсегда.

Ветры с юга запущены в повесть

И гудят, как гудят поезда.

В этот век, что любить не хотела,

Страстным выпали воля и плен.

(Если бренным не слыло бы тело,

Разве встало бы с боем с колен?)

Но у женщины есть и причуда –

Плач любви испустить из нутра:

«Милый, если ты из

ниоткуда,

Обещай не уйти до утра».

Не в беспамятстве тихом забыться –

Вжать в подушку горячий висок:

«Если даже и Крым – заграница, –

Обещай

над другим

наклониться –

Поцелуем ослабь кровоток.

Дай душе хоть чуть-чуть равновесья:

Запыхавшейся – выровняй пульс.

…Двадцать первого трушу столетья,

А двадцатого – пуще страшусь».

* * *

Не испытывай душу на боль:

Есть предел и терпенью, и муке.

…Отогрей – на мгновенье – мне руки,

А избытком разлук – обездоль.

В этой просьбе ты сам виноват:

Ни с полынью не знался, ни с вереском.

(…Но связал в три обхвата канат

Твой корабль с притягательным берегом.)

В жажде странствий – ходил ты в моря

Под дымами из труб и под парусом,

А корабль зазывала земля

В корабельную гавань по августам.

И тебя приводила в мой сад

Не молитва о встрече, о суженом,

А вина, что мне руки назад

Заводил в поцелуе безудержном.

Было б легче тебя оттолкнуть

По морям – всё со шт'oрмами! – странника,

Уперевшись ладонями в грудь

Соли с йодом из моря избранника,

Чтоб глядел он на яблоньки ветвь

С райским яблоком – с данностью взгляда,

Что Любовь – посильнее, чем Смерть, –

Из сетей август'oвского сада.

* * *

Не

в летний день – с его сюрпризами, –

Гляжу в январь, где есть покой…

…А между тем, до моря с бризами

Как бы и впрямь подать рукой.

В глубинах памяти – возврата

К страданью столько, что боюсь

Я снегиря – с мазком заката! –

Принять за розовую Русь.

Солёных волн ворвётся стая

В январский сон моих берёз –

Очнётся воля, облит'aя

Каскадом волн, пойдёт вразнос –

И взгляд – под натиском желанья –

На алый парус бросит свет…

…И странной страсти разжиганье

Пойдёт опять же мне во вред.

* * *

С непререкаемостью взгляда

На всходы строк стихов, поэм

Их от себя – хотя и надо! –

Едва ль отважу насовсем.

А с жизнью – вольной и простою –

Связать пытаюсь ковыли,

Не подарившие прибою

Ни горизонта, ни земли.

Иди, прибой! – и бейся в скалы,

И по дороге всё круши!..

…Горсть виноградинок, овалы

Теперь милей мне для души.

И если косточки зарыты

Прибоем в чёрные пески,

То солью всё-таки убиты,

Не степью вольной их ростки.

ДРЕВО ЖИЗНИ

Жизнь брала своё, старалась –

Ветка с веткою сплеталась…

Ветка с веткою сплеталась –

Разрасталось древо, крепло.

…Иссушалось волей ветра…

Расплетались, заплетались,

Расставались – не расстались

Ветка та и ветка эта.

…Как мечталось век от века

Человеку человека

Встретить!..

«Встань же на пороге!

Без тебя я вся в тревоге,

Ты – мой дом, моя защита!

…И дорожка льном расшита.

Без тебя я вся в тревоге –

Встань же, встань же на пороге!» –

Повторяла слово в слово:

Заклинала дорогого.

…Одиночество – сурово…

Впрочем, кроме дорогого,

Есть на свете смех и дети.

Не двоих – детдома детки.

…От дощечек на паркете

Отслоились щепки, щепки…

Как же мы осиротели!

…Лес рубили –

Они

Летели…

Недобро – добру порукой?

Пахло вырубкой-порубкой.

С топорами – брат на брата!..

Пали сосны в три обхвата

Головами на закат.

…Лес рубят –

Щепки летят…

Как же мы осиротели!..