Жентиль и Плюшевый Мишка. Самое начало

Фо Анъе

– Не надо на мне применять свою логику и математический анализ. Меня не проведешь: четыре раза против двух – это конечно не «всегда», но все же… – потом что-то смутило медведя и он, потерев правый бок у ребер, добавил – Нет, все же, три против трех. Но это не важно. Сейчас же сработало. А это самое главное.

– Вечно ты на удачу полагаешься, – с упреком пробубнил Жентиль. И хотя слово «вечно», не совсем отражало реальное положение вещей, ведь они были знакомы всего лишь два дня, он решил употребить именно его, чтобы фраза выглядела более эмоциональной.

– И на удачу тоже. Но ты лучше этот фокус в одиночку с ними не повторяй. Хорошо? – назидательным тоном сказал медведь.

– Естественно! А еще, я советов твоих не буду больше

слушать.

– Ну, это ты зря, вот так совсем категорично решил.

Вдруг Мишка остановился, начал, подпрыгивая, тыкать когтем в компас и закричал:

– Смотри, смотри!

Жентиль замер ровно посередине паутинки. Он смотрел на навигационный прибор, лежавший в его маленькой ладошке с тонюсенькими пальчиками – стрелка просто сошла с ума, она крутилась так, что ее не было видно, будто лопасти у вертолета. ПиЭм подскочил к мальчику, приподнял его и поставил немного в стороне, а сам начертил на песке отметку в виде крестика, в том месте, где раньше стоял ребенок. В следующее мгновение медведь расставил задние лапы как можно шире, сделал вид, что подтягивает штаны и закатывает рукава, а потом, засунув лапу в то место, где у человеческих брюк должен был быть карман, достал откуда-то металлический совочек зеленого цвета. Потом он поплевал на руки, плюхнулся на колени и начал копать песок, создавая маленькую песчаную бурю. Выглядела эта сценка довольно занятно, даже какой-то полосатый кот пришел посмотреть на происходящее. Он уселся немного в стороне, чтобы до него не долетали песчинки.

По правде сказать, медведя, несмотря на его массивный размер и решительный характер, хватило ненадолго. Уже через пару минут он дышал, как будто пробежал несколько кругов по школьному стадиону, а ямка в песке, при этом была не глубже десяти сантиметров в глубину.

– Не поможешь? – задыхаясь, выпалил зверь и протянул совочек Жентилю.

Мальчик взял копательный инструмент в правую руку. Совок был старый, окрашенный местами облупившейся салатовой краской и довольно тяжелый, но, все же, детский. Наверняка, сейчас таких уже не делают.

– Ты его в музее одолжил, что ли? – пошутил Жентиль.

– Так ты будешь копать, или в детектива играть собираешься? – все еще тяжело дыша, недовольно пробурчал медведь.

– Да это я так, для поднятия духа, пошутил. А кстати, зачем мы копаем?

– Кое-что ищем, зарытое.

– И что же это?

– Армия, но это секрет. И вообще нам торопиться надо, а то мы тут торчим на самом видном месте. Некогда, сам понимаешь. Потом все сам узнаешь, – договорив, медведь изобразил передними лапами жест, предлагающий продолжать. Между тем, к «паутинке» подтянулись еще несколько котов и с интересом наблюдали за происходящим.

Спорить мальчику не хотелось. Жентиль поменялся местами с медведем и начал копать. Рыть яму в песке оказалось намного тяжелее, чем могло показаться. Острие совка постоянно натыкалось на что-то твердое и невидимое, а пригоршня песка, казалось, весила целый килограмм. Но мальчик хоть и выглядел щуплым, был очень вынослив и через двадцать минут борьбы с песком совочек лязгнул по чему-то металлическому и серому, выбив искру. «Ух ты! Смотри, ПиЭм, я что-то нашел!» – закричал Жентиль.

Мишка в мгновение ока подлетел к мальчику. И плюхнувшись на колени рядом, принялся доставать из спрятанного в меху кармана всяческие археологические инструменты, раскладывая на белый в красную клетку взятый там же носовой платок. На лоскутке ткани по очереди появлялись, всяческого рода кисти, шпательки, пять разновидностей увеличительных стекол, а также молоточки, несколько совков и кирки, разного размера. Закончив ритуал приготовления к «раскопкам», занявший примерно минут пять, плюшевый зверь наклонился над ямкой, наморщил лоб, и пробасил со знанием дела: «Так-так, что тут у нас?»

Не отрывая внимания от предмета исследования, медведь протянул правую переднюю лапу к платку, нащупал самый маленький совок и принялся им ковыряться в

яме, при этом постоянно бубня что-то невразумительное себе под нос. Потом он отбросил совок в сторону и взял, средних размеров, кисть с бежевым ворсом. Еще через какое-то время ему опять понадобилась лопатка, но уже размером побольше. ПиЭм повторил процедуру еще пару раз, с каждым новым подходом, выбирая предмет еще крупнее предыдущего. Мишка сопел все сильнее, а тон его разговора с самим собой становился все более агрессивным. В конце концов, он вскочил, зарычал, и, взяв самую большую кирку, начал молотить по дну ямы со всей своей медвежьей силы. На этот раз песок, разбрасываемый животным в процессе «раскопок» разлетался настолько далеко, что Жентилю пришлось зажмурить глаза и даже отвернуться.

«Ура-а!» – закричал запыхавшийся медведь некоторое время спустя.

Мальчик открыл глаза и увидел, что друг, уже вскочил на задние лапы и держит над головой малюсенького металлического солдатика, зажав его кончиками двух когтей. Поскольку Мишка был спиной к Жентилю, его довольного лица мальчик не видел, но мог представить оскал из белоснежных зубов и блеск в черных глазах.

«На, смотри!» – ПиЭм подошел к другу и протянул фиолетовую лапу. На розовой подушечке-ладони лежал потемневший от времени игрушечный воин. Приглядевшись внимательнее, мальчик смог рассмотреть мелкие детали искусно сделанной фигурки. Во-первых – это был не просто солдат, а командир небольшого подразделения в армии тех времен, когда из пушек стреляли ядрами, а ружья называли мушкетами. На голове офицера красовалась высокая, цилиндрической формы шапка, с отломанным пером. Длинный камзол, почти до колен, был перетянут множеством ремешков, а на плечах были погоны размером почти с голову фигурки. На единственной ноге у солдатика был высокий сапог. Вторая же была подчистую отрублена – срез блестел полированным металлом. Немного подумав, Жентиль бросился к ямке и начал копаться в песке в поисках отсутствующей конечности. Прошло пару минут, и мальчик торжественно закричал, вскинув вверх руку со второй ногой командира. Мишка, до этого внимательно, следивший за поисками, сделал отстраненный вид и как бы промежду прочим бросил: «Наверное, когда закапывали, тогда и повредили».

Для начала, чтобы никто не споткнулся, мальчик и медведь быстро заровняли ямку. А потом, расположившись на паутинке, перекусили печеньем.

– Как ты думаешь, кто его закопал и почему компас на него указал? Интересно, а где остальные фигурки? – выпалил Жентиль на одном дыхании, когда с трапезой было закончено.

– Ну, наверное, кто-то, а может еще кто-нибудь. Не знаю, – ответил Мишка тоном великого мыслителя, – Давай посмотрим, куда теперь показывает стрелка?

Мальчик достал прибор из кармана своего рюкзака и отпустил волшебный указатель. На этот раз «север» оказался на краю детской площадки там, где торчали не в меру разросшиеся кусты пузыреплодника.

Растения были посажены достаточно плотно, поэтому пробираться через их ветки было тяжело. При этом стрелка отказывалась менять направление, приказывая двигаться строго внутри зарослей. Жентиль с компасом шел впереди и отогнутые ветки, выскальзывая, то и дело хлестали Мишку. От этого медведь злился и ругался на медвежьем языке, разбавляя ругань, человеческими словами. В перерывах между бурчанием, он подгонял мальчика. А за ними, чуть поодаль, не испытывая ни малейшего неудобства, следовала группа котов.

Друзья прошли почти всю живую изгородь, когда стрелка велела им выбираться из дебрей и двигаться со двора, в сторону длинного оврага, отделявшего жилую зону от дороги. Мама с папой строго-настрого запрещали Жентилю приближаться к нему, все от того, что расположенный там ручеек, иногда превращался в бурный полноводный поток, способный конкурировать с горной рекой. Мальчик остановился в нескольких метрах от крутого склона.

– Что опять боишься? – спросил Мишка.

– Немножечко.

– Смотри, ведь ничего страшного не происходит.