Жернова
Шрифт:
— Возможно, вы правы… Курите, господа, — император сделал приглашающий жест, указав на тяжелый портсигар из черненого серебра и детальной объемной инкрустацией часового механизма. В центре одной из шестерен сверкнул гранью черный бриллиант. Собеседники благодарно кивнули, расслабив напряженные спины.
— Кроме того, — продолжил нор Кербази, — судя по настойчивости его супруги, король Готфрид в курсе, что великий малхаз Ариании Мгер-Камари со своей стороны также выражает заинтересованность в помолвке его малолетней дочери Фрейи с нашим Гуннаром.
— Я не ослышался,
— Гуннар, я запретил врываться ко мне в кабинет без доклада, тем более, когда я провожу совещание.
— И что, Ваше Величество — мне торчать в приемной? Вам ведь должно быть интересно мое мнение по столь важным вопросам… — парень вопросительно изогнул светлую бровь, став вдруг очень похожим на императора.
— По каким важным вопросам, Гуннар… — устало спросил Магнус сына.
— Считаешь мою женитьбу неважным вопросом, отец? Да и какая разница, — все вопросы, которые ты обсуждаешь с Тайным советником и Министром внешних связей — важные, не так ли?
— Угомонись, Гуннар. Можешь резвиться еще года четыре, — твоей будущей невесте едва минуло двенадцать…
Император развернулся к племяннику, стоявшему у дверей: — Герцог, где вы пропадали целые сутки? Герцогиня Мэрезол не давала мне ни минуты покоя, атакуя вопросами, где болтается ее сын.
Серьезное лицо Ларса нор Байли смягчила легкая улыбка, а серебристо-серые глаза блеснули из-под темных бровей. — Прошу прощения, Ваше Величество, — мама бывает весьма утомительной. Я уже перенаправил мощь ее агрессивной заботы на проблемы младших отпрысков…
— Вы не ответили, герцог…
Ларс погасил улыбку, поняв, что сейчас император не в духе и не принимает легкомысленного тона.
— Ваше Величество, отец, — поспешил на помощь кузену Гуннар, — прошу, не делайте вид, что Служба безопасности не поставила вас в известность о наших перемещениях. Мы действительно несколько часов поболтались в гондоле… как две… эээ… две ромашки в проруби…
Магнус нахмурился — он не выносил вульгарности. Ларс выпрямил спину, шагнул ближе к столу совещаний и сдержанно кивнул, подтверждая слова двоюродного брата:
— Ваше величество, мы не собирались задерживаться, но над Тарусским проливом в наши планы вмешался серьезный встречный ветер. Порывы вызвали боковую качку, что привело к небольшой потере газа через клапаны, и техникам пришлось немного повозиться…
— Вы могли сообщить об этом, или вдруг срочно пропала связь? — император вскинул бровь, язвительно взглянув на племянника, — я не ожидал от тебя безответственности, Ларс, — ты всегда серьезно относился к вопросам безопасности…
Ларс,
— Простите, дядя, — Ларс осторожно перешел на родственное обращение, — мы видели, что ремонт несложный…
— Дело не в ремонте, — ты прекрасно это понимаешь. Вы были без охраны, отменили машину сопровождения и страховочное судно. И я считаю такое поведение в лучшем случае — поздней инфантильностью, в худшем — признаком раннего слабоумия у обоих…
Гуннар, не удержавшись, ухмыльнулся, но сухой тон отца был ему неприятен, — Магнус не шутил.
— Именно так! — потеря разом и наследника империи и его кузена — позор для государства. Кроме того, из-за вас пришлось наказать дежурных офицеров порта и Начальника службы безопасности. Вы играетесь, создавая достойным людям проблемы и губите их карьеру.
Неожиданно для самого себя Ларс с досадой осознал, что нравоучения венценосного дядюшки задели его всерьез — они действительно не думали ни о ком, кроме себя. — Больше этого не повторится, Ваше Величество, — поспешил он ответить, чтобы снизить градус раздражение императора, — вы абсолютно правы — мы болваны…
Однако Ларс умолчал о том, что с починкой справились за пару часов, и никто особо торопился с возвращением на базу. Вернее, не торопился Гуннар, прихватив с собой бутылку отменного купама тридцатилетней выдержки и свежую подругу — баронессу Вальми, что была на десять лет моложе купама. Склонная к романтике и авантюрам, Эмилия, оснащенная пышной грудью и игривыми черными глазами, была очень мила, и бурные ласки в кабине на высоте ее тоже возбуждали. Первые полдня. Затем обилие спиртного, холод и болтанка вызвали у баронессы приступ истерики и тошноты. Гуннар закутал ее в несколько не слишком чистых одеял и уложил на одну из двух коек чтобы дама, неоднократно и с азартом исполнившая свой долг перед наследником Энрадда, не мешалась.
Ларс всю эту возню изначально не одобрял, был почти трезв, и вообще ему хотелось вернуться к родному «причалу». Но Гуннар оказался сильно под шофе и вести дирижабль не мог, уснув рядом с баронессой. Ларсу пришлось принять управление судном на себя — поддерживать курс, непрерывно отслеживая ерзанье угла тангажа и стабилизировать положение огромной машины. Повезло хоть с тем, что штурман был опытный и надежный, как бронепоезд… Но и он постоянно ворчал, что баба на корабле, включая воздухоплавательный, — всегда головная боль. Да уж — мореманы правы…
— Вопрос закрыт, — холодно констатировал Магнус. — Еще что-то в этом роде, и я прикажу не допускать вас к полетам. Обоих.
— Ваше Величество, — обратился к императору Советник, и Ларсу показалось, что тот старается отвлечь внимание императора на себя. — Я, как глава Департамента тайной службы Энрадда прошу вас разрешить присутствовать на совещании принца Гуннара и герцога нор Байли… Считаю, что они должны быть в курсе происходящего. Вы согласны со мной, граф? — он выразительно посмотрел на Министра внешних связей.