Жертва разума (Жертва безумия)
Шрифт:
– У меня пока больше ничего нет.
– Имя Мэйла все равно просочится.
– Верно, но не раньше чем через день или два. Я думаю, что к этому времени все будет закончено.
– Интересно, жива ли еще Манетт?
– Думаю, да, – ответил Лукас. – Когда он ее убьет, он больше не проявится. Не будет никакого смысла. До тех пор, пока он с нами играет, пока звонит мне, она жива. И я думаю, жива одна из девочек.
– Господи, как я устала, – сказала Рукс.
– Только мне не рассказывай, – зевнув, проворчал Дэвенпорт. – Сегодня я буду спать не один. На раскладушке.
– А кто составит
– Парни из разведки. И еще Слоун.
– Ты думаешь, Мэйл попытается туда проникнуть?
– Если он смотрит телевизор, это возможно. Ему будет любопытно. А пока мы пытаемся отыскать его друзей.
Когда сгустились сумерки, небо затянули тучи и пошел дождь, очистивший воздух. Теперь облака разошлись, и стали видны самые яркие звезды. Лукас сел в машину и поехал к Университетской улице. В зеркале заднего вида он заметил фургон – в Городах-Близнецах таких было множество. Если Мэйл днем заявится в его компанию – а они повсюду расставят патрульные машины, – сколько фургонов попадет в сеть? Сто? С сотней они справятся. Но если их будет пятьсот или тысяча?
Быть может, у техников в офисе есть статистика, которая сможет подсказать, сколько фургонов следует ждать, скажем, за период в десять минут на квадратной миле города. И будет ли плотность фургонов в индустриальных районах больше, чем в загородных.
Дэвенпорт все еще размышлял на эту тему, когда свернул на парковку «Сабвея». Через окно он видел двух рыжеволосых продавцов сэндвичей и решил, что они, наверное, близнецы. Больше в кафе никого не было. Он зевнул и зашел внутрь. Пахло маринованными огурцами и приправами; чистый аромат латука мешался с запахом свежего хлеба.
– Тридцатисантиметровый сэндвич с белым хлебом; положите туда все, кроме халапеньо [61] , – сказал Лукас.
Один из рыжих исчез за дверью на кухню. Другой принялся готовить сэндвич. Дэвенпорт наклонился над стойкой, зевнул и повернул голову. На противоположной стороне улицы остановился темный фургон; мигнули задние фары, когда водитель нажал на тормоз. Фургон был похож на тот, который Лукас видел в зеркале заднего вида.
– Послушай, приятель, – сказал Дэвенпорт, поворачиваясь к продавцу. – Я полицейский, и мне нужно сделать важный звонок. Не хочу, чтобы ты на меня смотрел, когда я буду говорить. Просто продолжай делать сэндвич, ладно?
61
Сорт жугчего перца чили.
Парень не повернул головы в его сторону.
– Что происходит?
– На противоположной стороне улицы стоит фургон; возможно, от него следует ждать неприятностей. Я собираюсь вызвать патрульную машину для проверки. Дай мне большую кружку для рутбира [62] и продолжай делать сэндвич.
– Я уже почти закончил, – сказал паренек, бросив быстрый взгляд на Лукаса.
– Сделай еще один. Такой же. И не смотри в окно.
Дэвенпорт взял кружку, подошел к автомату с содовой – теперь его не было видно с улицы, – вытащил из кармана мобильный
62
Шипучий напиток из экстрактов кореньев и трав.
– Дэвенпорт. За мной следовал фургон по Университетской авеню, до самого «Сабвея». Мне нужны здесь две патрульные машины. Быстро. – Он дал диспетчеру адрес и попросил, чтобы они поставили машины за углом с разных сторон квартала. – Пусть из каждой машины выйдет один полицейский и подойдет к углу пешком. Когда оба будут на месте, сообщите мне, я выйду.
– Подождите. – Диспетчер заговорил снова через пятнадцать секунд. – Две машины уже в пути, Лукас. Они будут на месте через минуту или чуть больше. Мы вам сообщим.
– Они знают, что им нужно сделать?
– Да. Они будут ждать, когда вы выйдете из «Сабвея».
Продавец заканчивал второй сэндвич, когда Лукас вернулся к стойке с кружкой, в которой лежал мобильный.
– Нас собираются ограбить? – спросил продавец, не поднимая головы.
– Я так не думаю, – сказал Лукас. – Полагаю, это совсем другое.
– Нас уже дважды грабили, – сообщил паренек. – Я тогда не работал, но за стойкой стоял мой брат.
– Нужно просто отдать деньги, – сказал Дэвенпорт, протягивая банкноту в десять долларов.
– Так все говорят. – Паренек вручил ему сдачу.
В этот момент из кружки послышался невнятный голос. Лукас поднес телефон к уху.
– Повторите еще раз.
– Все на местах.
– Я выхожу.
«Отличный способ закончить эту историю», – подумал Дэвенпорт, когда шел к выходу.
Он был напряжен. Фургон вызывал у него подозрение, и он знал: что-то должно случиться. Всякий, кто немало времени провел на улицах, чувствует приближение неприятностей.
У двери, с пакетом сэндвичей в одной руке и с кружкой, в которой лежал телефон, в другой, он остановился, засунул руку в карман, словно искал ключи от машины, а сам оглядел фургон. Он был старым, на бампере, боковых панелях и возле задних фар проржавели дыры. Кружка что-то ему сказала, и он поднес ее к губам.
– Что?
– Двое мужчин только что вышли с другой стороны фургона – вы их не могли видеть. Возможно, они вооружены.
– Хорошо.
Двое мужчин?
Лукас толкнул дверь и зашагал в сторону «Порше». Он прошел половину пути, когда двое мужчин обогнули машину и направились к нему. Один, высокий и худой, с редкой козлиной бородкой; второй, приземистый и мускулистый, с длинными мощными руками. Высокий был одет в тонкую хлопковую куртку; приземистый – в школьную куртку без эмблемы. Они шли прямо к нему.
«Грабеж? – подумал Лукас. – Может быть, это никак не связано с Мэйлом?»
До них оставалось двадцать ярдов, они шли быстро, засунув руки в карманы и не спуская с него глаз, отрезая от «Порше». Лукас резко остановился, и они ускорили шаг, а он наклонился и положил сэндвичи на тротуар, одновременно вытаскивая пистолет.
– Полиция. Не двигайтесь. Поднимите руки над головой.
Двое полицейских в форме подбежали сзади с пистолетами наготове.
– Полиция! – закричал один из них.