Жертва разума (Жертва безумия)

Сэндфорд Джон

– Роуз Мари, мы говорим о крупной сумме, – сухо сказал адвокат. – Бывали случаи, когда и за гораздо меньший прессинг по отношению к тем, кто заслуживал большего, следовало суровое наказание. Народ устал от вашего департамента, от того, как вы обращаетесь с людьми. Вы потеряете миллион, два или пять – в нашем случае такое вполне возможно, – и вас отсюда выгонят. Если же вы уволите Дэвенпорта, то хотя бы покажете, что не одобряете его методов.

Роуз Мари решительно покачала головой:

– Я этого не сделаю.

Адвокат

кивнул Вулф и сказал:

– Ну что ж, тогда все ясно.

Женщина взяла сумочку.

– Встретимся в суде, – обещала она.

– Вы можете обратиться в суд, – неожиданно заговорил Лестер. – Однако я не думаю, что вы одержите победу. У нас были серьезные основания для допроса доктора Вулф.

Дэвенпорт с сомнением посмотрел на Лестера и перевел взгляд на Рукс, которая приподняла брови. Она также не знала, что имеет в виду Лестер.

Адвокат, который опустил руки на колени, когда говорил о пяти миллионах, вновь переплел пальцы и обратился к Лестеру:

– Я понимаю, о чем вы думаете. Если бы присяжные принимали решение прямо сейчас, вы могли бы унести ноги. Госпожа Манетт и ее дети в больнице, телевизионщики сходят с ума, многие сочувствуют тому, что сделал Дэвенпорт. Но суд состоится через шесть месяцев или через год. И тогда вы проиграете. А госпожа Вулф полна решимости идти до конца.

Лестер несколько раз пытался его прервать, но потом сдался.

– Я думаю совсем о другом, – заговорил он, когда адвокат смолк. – Речь пойдет вовсе не о деле Манетт.

– В таком случае, о чем? – удивился адвокат.

– Об Уильяме Чарльзе Аакерсе и Карлосе Нерода Сончесе, – ответил Лестер. – Двух пациентах доктора Вулф… и доктора Манетт. Мы планировали допросить доктора Вулф об этих делах, когда шеф Дэвенпорт обнаружил, где скрывается подозреваемый Мэйл, и ему пришлось уехать. Но вернемся к доктору Вулф по поводу…

Он держал в руках два больших конверта; оба были пустыми, но на каждом стояли фамилии, написанные аккуратным женским почерком: Аакерс и Сончес. Он передал их адвокату.

– Что это такое? – спросил рыжий, глядя на Вулф.

– Два пациента, – прошипела она. – Он пытается меня шантажировать.

– Ничего подобного, – спокойно возразил Лестер. – Эти карточки временно потерялись из-за бюрократической неразберихи, но мы их обязательно найдем и сделаем экспертные оценки. У нас есть ощущение, что они дадут нам повод для возбуждения уголовного дела.

– Что? – спросил адвокат, который теперь смотрел на Лукаса.

Дэвенпорт пожал плечами.

– Ваша клиентка лечила педофилов, не поставив в известность правоохранительные органы. Все это есть в имеющихся у нас документах. И мы их найдем, даже если нам придется разобрать департамент по кирпичикам.

Рукс откинулась на спинку кресла; Лестер был полон

энергии, Лукас отвернулся.

– Ах вы, ублюдки, – злобно пробормотала Вулф.

– Шантаж, – сказала вечером Уэзер, доедая лангуста.

– Да, наверное, – ответил Лукас. – Вулф оставила за собой право подать на нас в суд, но она не станет этого делать. Ничего не будет.

– Не думаю, что я вас одобряю.

– Конечно, я могу сжечь документы – если сумею их найти, – заявил Дэвенпорт. – А потом мы позвоним ей и скажем, что сожалеем, и она получит возможность подать на нас в суд.

– Вы очень жестоко с нею обошлись.

– Всякое дерьмо случается. – Лукас зевнул и потянулся, и на его губах появилась улыбка. – Как пишут на наклейках для бамперов.

– Ты в порядке? – спросила она.

Они перешли в гостиную и устроились на диване. Уэзер положила голову ему на плечо.

– Я устал, – ответил Лукас. – Ужасно устал.

– Я услышала, что ранен полицейский, что возникла перестрелка – мне рассказала хирургическая медсестра… – Уэзер говорила быстро и беспорядочно, ее тело было напряжено. – Я позвонила Филу Оррису в Рамси, ну, ты его помнишь, ортопед…

– Да.

– Он сказал: «Нет, нет, это не Лукас, а женщина». И я едва не сказала: «Господи, слава тебе». Я была так рада, что ранили несчастную женщину, а не тебя.

– Да, Шерилл серьезно пострадала, – сказал Лукас. – У нее сломана кость.

– Лучше, чем если бы попали в тебя. У тебя и так достаточно ранений.

Они посидели молча несколько секунд.

– Я думаю, нам нужно пожениться, – сказал Дэвенпорт.

Уэзер на мгновение замерла.

– Я тоже…

– У меня есть для тебя кольцо, – признался он.

– Я знаю, оно всех сводит с ума, – сказала она.

Лукас улыбнулся, но Уэзер не видела его лица. Она продолжала смотреть в сторону, и ее макушка была у него под носом.

– Посиди в ванне, – предложила она, – а потом ложись в постель. Тебе бы не помешали часов пятнадцать сна.

– Ладно, тогда немного подвинься. – Он осторожно отодвинул Уэзер, засунул руку в карман и нашел кольцо. – Я никак не мог сообразить, что нужно сказать, когда я буду его тебе вручать. Только одно – я тебя люблю.

Уэзер надела кольцо на палец, оно подошло идеально.

– Ну что ж, можешь продолжать, – сказала она. – Начало получилось превосходным.

Лукас просидел в ванне пятнадцать минут, но он не умел расслабляться в горячей воде. Потом вылез, вытерся, надел халат и отправился на поиски Уэзер, чтобы пожелать ей спокойной ночи. Та разговаривала по телефону.

– Ты можешь себе представить? – говорила она.

Уэзер рассказывала своим друзьям о его предложении и кольце. Он несколько мгновений наблюдал за ней; ее лицо светилось, как лицо Данна в больнице.