Жертва
Шрифт:
Шейсаллех выпрямился и протянул в направлении Вириша открытую ладонь. Несколько шипящих звуков и крохотная
искорка, вспыхнув, метнулась в сторону неподвижного парня. Он глухо застонал, но в сознание не пришел. Шейсаллех
удовлетворенно хмыкнул.
– Больше твой так называемый брат не сможет быть с женщиной. И я не стану исправлять это. Он не достоин зваться
мужчиной.
Аэлиша просто поднялась и пошла в сторону выхода. Недостоин, так
безразличие. Тиршанн жестом попросил ее не спешить на выход.
– Нагалесса. прошу прощения, но первым пойду я. Люди наверху могут быть не вполне безопасны.
– Нагалесса - девушка или женщина еще не замужняя, но прошедшая обряд помолвки, - поспешил просветить ее «Бог»
О да, она отлично помнила этот обряд! Аэлиша метнула в сторону жениха испепеляющий взгляд. Они поговорят. И о многом!
Шейсаллех напустил на себя самый смиренный вид, но в его глазах не было и тени стыда или смущения. Он даже нашел
наглости попытаться приобнять ее за талию, якобы желая помочь подняться по лестнице. Еще чего! Нахальные конечности
липового бога тут же получили ощутимые шлепки.
– С характером, - хохотнул Тиршшан, - брат, я требую подробного рассказа. И не вздумай сползать с темы.
– Губу закатай, змееныш бесхвостый, - буркнул обиженный Шесаллех.
– Ага, как же. А погремушка не отвалится?
Несерьезная перебранка закончилась, стоило ее конвоирам подойти к двери. Мужчины переглянулись.
– Цветочек, как только двери откроются - не пугайся. Нам придется ненадолго усыпить окружающих, чтобы не мешали.
Она согласно кивнула. Ударом ноги распахнув дверь, Шейсаллех выступил вперед. Она толком не вида, но кажется, в него
что-то полетело. Мужчина даже не дернулся. Щелчок пальцев, переливчатое шипение и ее слуха достигли многочисленные
глухие удары об землю.
– Избиение нагхалесят, - проворчал Тирршан, - никакой защитной магии.
– Откуда ей тут взяться?
– отозвался Шейсаллех.
– Любимая, поторопись. Они будут спать не больше получаса.
Аэлиша осторожно выглянула из дверного проема. Дворик перед церквушкой был просто устлан людьми. Она вздрогнула.
Вооруженными людьми. Вилы, топоры, косы - как они не порезались, толкаясь перед входом. Около которого обнаружились
вязанки с сухостоем. Их действительно решили поджечь. Немного масла и веток - и деревянная церквушка превратилась бы
в пепелище за пару часов.
– Но почему они не успели?
– потрясенно прошептала она, обходя лежащих вповалку людей.
– Трусость - только и всего, -
поджечь церковь? И бога в ней, - хохотнув, закончил он.
Угрожающий взгляд в его сторону зубоскал решил игнорировать. Шейсаллех все-таки пристроил руку на ее талии, и
осторожно вел между валяющихся тел. Одно из которых ей было знакомо лучше прочих.
– Шейсаалех, подожди!
Аэлиша резко свернула вправо. Мужчина недовольно цыкнул, но проследовал пару шагов за ней.
– Вот, - она указала пальцем на валяющегося лицом в траве Томаса.
– он мне отец?
Мужчина подошел ближе и присел на корточки.
– Нет, - лаконично ответил Шейсаллех.
– А можешь разбудить его?
Мужчины переглянулись. Молча подхватили упитанную тушу того, кто последние двадцать три года назывался ее отцом, и
потащили прочь. Завернув в ближайший переулок они сбросили Томаса прямиком в дорожную пыль. Легкий пасс рукой и
мужчина глухо застонал. Шатаясь и упираясь дрожащими руками в землю, он принял сидячее положение и осоловело
огляделся по сторонам. Как только его взгляд прошелся по ее лицу, то в мутных глазах вспыхнуло так знакомое Аэлише
отвращение и гнев.
– Ты-ы-ы… тва-а-арь, кха, кха… - Томас схватил себя за горло и выпучил глаза.
– Еще одно рубое слово в адрес моей невесты и ты сдохнешь, - ровно произнес за ее спиной Шейсаллех. Злость на обман
жениха сразу скатилась на несколько позиций, зато чувство досады на собственную мягкотелость возросло настолько же.
– Невесты?!
– Ты мне не отец, - вместо ответа произнесла она.
Лицо Томаса посерело. Короткие пальцы скребли по груди, словно бы мужчина страдал сердцем.
– Откуда ты… Нет! Не возможно!
– Кто мои родители? Говори или…, - многозначительный кивок за правое плечо отразился в поросячьих глазках волной
паники. Но Томас был бы не Томасом, если бы из его рта вновь не полилась грязная брань. Пришлось Шейсаллеху
продемонстрировать свою силу еще раз. И для просветления в «батюшкиной» голове приложить эту голову об стенку
ближайшего дома разок другой. Методы ее жениха оказались более чем эффективны.
Запинаясь и давясь через каждое слово, Томас поведал ей, что она - дочь его когда-то сотоварища по торговле. Вместе они
держали в столице лавку, вложившись в это дело поровну. Однако, спустя время прохвост (тут уж Томас не мог удержаться)