Жертва
Шрифт:
— Действительно не тем, мистер Торнтон, — усмехнулся Джеймс, — изобрели бы лучше лекарство от доверчивости — и вас носили бы на руках. А так сплошные проблемы, себе и другим. Не считая массовых смертей по всему миру.
— Я же не колдун, — профессора зацепило, и зацепило сильно — сейчас он был похож на обиженного ребенка. — Всего лишь скромный ученый, который связался с плохой компанией.
— Любите перекладывать ответственность на других? — хмыкнул Джеймс. — Скромные ученые в свое время изобрели ядерную бомбу. Они пили шампанское, а потом были лишившиеся
Он поднялся и шагнул к нему.
— Пассивность до добра не доводит, профессор. Вы уже большой мальчик, пора бы об этом знать. Налажали — уберите за собой. Или молчите в тряпочку, потому что в следующий раз рядом может оказаться кто-нибудь гораздо менее сдержанный.
Профессор сжал кулаки, и на мгновение Стивенсу показалось, что он сейчас запрыгает, как петух по двору и снова попытается его ударить. К своему счастью, он запомнил, как легко Джеймс скрутил его во время захвата, поэтому попытки не повторил и остался цел.
— Пассивность? Моя активность как раз и привела к катастрофе. Но твоим приятелям этого мало. Они хотят еще больших жертв, — Торнтон нервно рассмеялся. Он бы попятился, если бы было куда, но для начала ему пришлось бы подняться с кровати и оказаться лицом к лицу с Джеймсом.
— Выбор есть всегда, — Джеймс пожал плечами и отступил на несколько шагов, — без вас мои приятели разве что могут высеивать культуры для сыра с плесенью. А вы опять намекаете на то, что злые хулиганы хотят заставить вас сделать что-то плохое. О пассивности такого рода я и говорил. Делать или не делать — решать вам.
— Выбор есть — пустить себе пулю в лоб, — Торнтон вскочил, отошел к окну и повернулся к нему спиной. — Проблема в том, что я хочу жить.
— Трясетесь за свою шкуру, — подытожил Джеймс, — не скажу, что это плохо. Когда привычный вам мир рухнет, не забудьте о том, что спасение одной-единственной задницы не стоит миллионов жизней.
Он передернул плечами и вернулся на свое место, удобнее устраиваясь на стуле.
Ученый же всерьез разозлился, праведным гневом от него за милю несло. Он в несколько шагов преодолел разделяющее их расстояние и остановился прямо перед Джеймсом.
— Так пристрели меня! — процедил Торнтон. — Раз считаешь, что моя смерть спасет миллионы. На самом деле она только отсрочит неизбежное. Найдется другой ученый, который методом проб и ошибок воссоздаст мою работу.
— Запомню, что вы не против, — уголок губ Джеймса пополз вверх. — Найдется, только с другим ученым я не встречался, Торнтон. А вас знаю в лицо.
В глазах профессора мелькнул страх, и Джеймсу это понравилось. Понравилось настолько, что он на всякий случай напомнил себе, что перед ним просто человек. Человек, которого измененные использовали в своих целях.
— Ты слишком заинтересован в моей смерти для обычного наемника, — выдохнул Торнтон.
— А кто сказал, что я обычный наемник? — Джеймс ответил, не отводя глаз. Тишина больше не казалась ему тягостной, словно вернулся былой азарт времен до встречи
— 22 —
Секс с Рэйвеном был потрясающим, но Беатрис не испытала и сотой доли того кайфа, который ловила от него раньше. После яркого и сильного оргазма она пару минут пребывала в задумчивой эйфории, а потом ощутила разочарование — не в Рэйвене, в себе — и странную пустоту. Собрала одежду, разбросанную по полу, и ушла, оставив его в одиночестве.
Чем дальше затягивался фарс с Торнтоном, тем больше он затягивал. В планы Беатрис не входило настолько сближаться с Сэтом. Во-первых, с привязанностями к мужчинам она завязала много лет назад. Во-вторых, он был её работой и билетом Люка в жизнь. Все, что кроме, могло только помешать. Профессор был не в её вкусе по всем параметрам, но что-то пошло не так. Чем сильнее она этому сопротивлялась, тем сильнее оно затягивало. Первое время Беатрис пыталась успокоить себя тем, что скоро все закончится, пока можно позволить себе это «что-то», а потом все вышло из-под контроля.
Стоя в душевой кабине, она задумчиво смотрела на стекающие по стеклу капли воды. Кроу отказался сообщить ей о причинах такой спешки. Короткое: «Он нужен ему на месте», — стало единственным объяснением. Оставалось ждать личной встречи и играть свою роль дальше. От последнего Беатрис ментально выворачивало наизнанку. Ощущение неправильности всего происходящего не покидало, состояние неопределенности становилось все более тревожным. Хотелось, чтобы рядом был кто-то, к кому можно обратиться за советом или просто положить голову на плечо, забыть обо всех проблемах. Увы, Сильвен не появлялся слишком давно. Она сама его прогнала.
Звонок застал Беатрис в постели. Она как раз завернулась в одеяло и начала проваливаться в сон. Ближе к ночи сильно похолодало, но ей не хотелось вставать и закрывать окно. Сквозь полудрему она дотянулась до мобильного, надеясь, что Кроу все-таки решил объясниться.
— Люк просил вам передать, чтобы вы не вздумали встречаться с Вальтером, — услышала Беатрис незнакомый голос.
Сон как рукой сняло. Она села на постели, не веря своим ушам.
— Кто вы?
— Я и без того сильно рискую, набрав ваш номер. Он сказал, что вы можете не поверить и просил напомнить вам те слова, которые вы сказали ему осенью две тысячи одиннадцатого в доме под Парижем. «Я буду жить в твоей памяти». Он умер, Беатрис.
Щелкнул отбой, но Беатрис по-прежнему сжимала мобильный в руке, глядя прямо перед собой остановившимся взглядом. Внутренний диалог, который шел в ней, напоминал хаос в доме для душевнобольных. Одна часть её существа забилась в темный угол и отказывалась реагировать на что бы то ни было, другая призывала покончить со всем разом, третья билась в истерике, четвертая призывала подняться и действовать. Взять себя в руки, собраться и идти вперед, несмотря не на что. Беатрис усилием воли вняла последней.