Жертва
Шрифт:
— Объясни Вальтеру, что чем дольше он раздумывает, тем меньше шансов у него получить измененную в полное личное пользование. Кормить её я не собираюсь, а без крови с регенерацией у неё паршиво. Я колю ей сильные препараты и понятия не имею, сколько тварь протянет.
Рэйвена едва ощутимо передернуло. То ли потому, что он сам не так давно был такой же «тварью», то ли потому, что девчонка в принципе не заслужила столь скотского отношения. Да, она увела у него из-под носа Торнтона и Беатрис, но это не значило, что её стоит воспринимать как кусок мяса.
Джордан отмахнулся от своих мыслей. Принципиальность,
Они с Джеймсом договорились выйти на связь после его встречи с Вальтером и попрощались.
Джордан возвращался в аэропорт, когда вспомнил, что забыл включить телефон. На автоответчике было много колоритных сообщений от Беатрис, и он не удержался, набрал её номер. Кто же для неё Кристи Коул, если она так легко решилась себя раскрыть?
— Где она?! — рявкнула Беатрис так, что Рэйвен отнял трубку от уха, покачал головой и усмехнулся.
— Рад тебя слышать, дорогая. Тебе что-то от меня нужно?
— Ты знаешь, кто мне нужен, и тебе лучше сказать мне, что с ней все в порядке! — в голосе Беатрис ощущалось отчаяние, плохо завуалированное яростью.
— За ней приглядывает мой парень. Она нашпигована свинцом, но жива. Пара кормежек — и будет как новенькая.
— Ты говоришь о моей дочери. Поэтому будь так любезен, подумай, прежде чем ещё раз проблеять нечто подобное, или сразу пиши завещание!
Рэйвен не думал, что его еще что-нибудь сможет удивить, но сегодня был день сюрпризов. Он даже предположить не мог, каким именно образом измененная связана с Беатрис. Это многое объясняло. В частности, почему Палач решил начать с неё.
Кристи в его руках, и она потянет за собой и мать, и Торнтона. Удивительная новость на мгновение перекрыла раздражение от воспоминаний о поступке Беатрис. Сукин сын Стивенс действительно очень хитер. Рэйвен решил пока не говорить ей о том, кто именно поймал её дочурку. Палач сам по себе ощутимая заноза в заднице. Не хватало ещё, чтобы Беатрис совсем слетела с катушек и начала творить невесть что.
— Печально, но именно она мой счастливый билет, — жестко ответил Рэйвен.
— Она моя дочь! — Беатрис сорвалась на крик. — Джордан, черт тебя подери, неужели это для тебя ничего не значит?
Рэйвену показалось, что она на грани помешательства или уже сошла с ума. Панические нотки в голосе Беатрис — нечто фантастическое.
— Дорогая, ты меня подставила, на пару со своим любовником и дочерью. То, что я с тобой разговариваю, уже большое одолжение с моей стороны.
Он услышал хриплый выдох и понял, что ей стоило немалых усилий сдержать свой дьявольский темперамент и не выругаться на него на всех известных языках.
— Авелин нужна кровь. Её регенерация далека от нашей, она не выживет с такими ранениями.
Рэйвен догадался об этом ещё после слов Стивенса, но не собирался сдавать позиции. Беатрис говорила так, словно не понимала, какой смысл он вкладывал в свои слова. Всякий раз, когда его жизнь пересекалась с ней, она отбрасывала его, как дворового щенка, а сейчас как ни в чем не бывало требует играть на её стороне.
— Говоришь, мне необходимо поторопиться? — поинтересовался он. — Я везу образец ее крови Вальтеру. Все зависит от того, насколько быстро он решит, нужна
— Джордан, она не выйдет оттуда живой, она… — теперь Беатрис балансировала на грани истерики, сбиваясь с собственных слов и с трудом сдерживая предательскую дрожь в голосе, — помоги ей, пожалуйста, Джордан, помоги ей!
— Я подумаю, что можно сделать. И хочу ли я это делать, — ответил он и нажал отбой. Беатрис набирала его ещё несколько раз, но он не брал трубку.
Рэйвен с трудом сдерживал собственное ликование. У него в руках кровь измененной, кровь настоящей живой измененной. С такой основой работа будет продвигаться гораздо быстрее. Часть предоставленного образца он пока сохранит, часть отвезет Вальтеру, чтобы подтвердить свою лояльность.
В качестве приятного бонуса русская стерва получит по заслугам. Она пройдет пару-тройку кругов Ада, прежде чем он даст ей понять, что ещё не все потеряно. Долгие годы, а особенно последнюю неделю, Джордан представлял, каково это будет, когда они поменяются ролями. Реальность превзошла все его ожидания.
На месте дочери Беатрис могла оказаться любая другая измененная, но на его решение это никак не повлияло бы. Всегда приходится чем-то жертвовать ради достижения цели. Авелин всего лишь не повезло выжить измененной и нелепо привязаться к обычному человеку. Беатрис не повезло, потому что она слишком любила свое дитя и кинула не тех людей. И совсем чуть-чуть потому, что у неё не хватило ума в свое время по достоинству оценить его.
— 10 —
Всю неделю Хилари пыталась сосредоточиться на предстоящем ей побеге, но из головы не шли мысли о Джеймсе. Как он сейчас, пытался ли ее найти и поговорить? Хотел ли изменить хоть что-нибудь в их отношениях? Что он сказал бы, узнай об авантюре, в которую она ввязалась? Джеймс часто называл ее идеи и поступки бредовыми и лишенными всякой логики. Но что ей оставалось делать, когда его нет рядом?
У Джеймса находились ответы на все вопросы, он мог просчитать практически любую ситуацию и найти из нее выход. В свои первые дни на Острове Хилари пыталась представить, как поступил бы Джеймс в такой ситуации. Наверняка не сдавался бы до последнего и рискнул, несмотря ни на что. Такие мысли придавали ей силы. Когда на горизонте появился Зак со своим предложением, она ухватилась за эту соломинку. Она не знала его, не знала, что он собирается предложить, но доверилась ему.
Хилари отпустила все «не получится» и решила просто наслаждаться жизнью. Если все пройдет удачно, она будет свободна. Если нет — тоже, разве что немного иначе.
Она плавала в бассейне, потому что выход из корпуса был ей закрыт, танцевала на смотровой площадке и ходила на свидания с Заком. Так они называли их встречи, которые с каждым днем становились все более длительными. Они могли сидеть рядом, не прикасаясь друг к другу, не обмолвиться ни единым словом, и заметить, что прошло несколько часов только постфактум. В такие минуты Хилари ощущала давно забытые тепло и умиротворение — ощущения из детства, когда рядом были мама, папа и Корделия. Когда сестра ещё не считала её своим врагом только потому что она изменилась.