Жертва
Шрифт:
— Он должен остаться в Кассии!
— Зачем? — холодно поинтересовался вождь. — Я отлично помню, как вы обращались с предыдущими носителями Киара, и не хочу, чтобы Арман разделил их участь. Не раньше, чем вам даст позволение мой племянник.
То есть никогда.
— Он принадлежит Кассии, вы не можете...
— Ну так останови меня, — усмехнулся Элизар, слегка взмахнув рукой. Маро отлетел к стене, Арман выдохнул от ужаса, и тот час ошалел от боли, когда вождь грубо толкнул его в переход.
— Погуляли и хватит, — отнюдь не ласково сказал Элизар. —
— Лиин...
— Лиин уже в Виссавии. Целители позаботятся о нем. Думай о себе, Арман.
А вот Арману сейчас легче было думать о других. Но кто его спрашивал?
***
Вот тебе и выпили с отцом. Миранис молча отвернулся от коленопреклонного Маро, всей шкурой чувствуя нарастающий гнев отца. Всего пара слов хариба, и хмель вылетел из головы, оставив пустоту и неверие. Этого просто не может быть...
— Он что сделал? — переспросил повелитель.
— Он принял в свою душу Киара.
— Приведи его немедленно!
— Вождь забрал его в Виссавию.
Отец медленно поднялся с кресла. Прошел мимо хариба и, не оборачиваясь, сказал:
— Ты немедленно возвращаешься в Виссавию.
— Да, отец.
— Близко к Арману не подходи!
— Да, отец.
— И хоть сейчас, даже не смей ослушаться!
Ну... Миранис мог бы обещать... но что бы это изменило? Он, несомненно, собирался ослушаться. Ой собирался.
— Приведи ко мне послов, — приказал отец Маро. — Немедленно!
Будто это поможет.
18. Рэми. Гнев
Когда они вернулись в Виссавию, была уже глубокая ночь. После перехода Арман сразу же потерял сознание, и Элизар перенес его на кровать и вновь укутал целительным коконом. Только на этот раз это слабо помогло.
— Наши целители никогда не сталкивались с таким, — покачал головой старший целитель. — К сожалению, я сомневаюсь, что мы сможем ему помочь. Надо звать телохранителя повелителя.
— Я знаю, что Деммид сделал с предыдущим носителем Киара. Опасаюсь, что они не станут спасать Армана, а его просто добьют.
— Но вождь... мы сами...
— Прикажи хранителям знаний найти как ему помочь. Попроси хранительниц ускорить пробуждение Нериана.
— Но наследник не должен знать...
— Наследнику не обязательно знать. Я попрошу его вызвать Аши. Целитель судеб сам решит, что с этим всем делать. Ему единственному из двенадцати мы можем сейчас доверять. Прикажи собраться совету. Немедленно.
— Да, мой вождь.
Элизар бросил последний взгляд на кровать, укрепил целительный кокон и вышел.
***
Как же глупы виссавийцы. Самоуверенны. Вождь думает, что привез Армана в клан и только этим огородил его от опасности. Глупец.
И в то же время обидно. Отец, значит, для Армана опасен, а Миранис нет? Пока послы отца всеми силами стараются вернуть Армана в Кассию, про Мираниса все забыли. Никто не отменил приказа впустить его в Виссавию, никто не вспомнил, что по прибытии в Виссавию они оба окажутся в замке Арама. Никто даже охраны не поставил под покоями
Может, вождь это специально? Зная, что Миранис придет. Зная, зачем он сюда придет... А потом «не подумал», «не знал, что так выйдет»... Что же, Миранис готов побыть плохим в этой истории. Арман не оставил ему выхода.
В покоях, выделенных главе северного рода, было темно, тихо и безлюдно. Белоснежное сияние лилось с кровати, окутывало спящего плотным коконом. Через тугие витки света с трудом угадывалось знакомое до боли худое лицо, бледная кожа, спутанные теперь, рассыпавшиеся по подушке светлые волосы. Его лучший друг. Единственный друг, кроме телохранителей. И тот, кто сделал огромную ошибку, обманув. Предав.
Как же такое забыть? И делать теперь с этим что?
— Зачем ты пришел? — спросил Арман.
Не спит. Может, оно и к лучшему. Только вопросы задает сложные:
— Ты пришел чтобы помочь или чтобы убить?
Миранис вздохнул, присел на край кровати и спросил, избегая смотреть другу в глаза:
— Зачем ты это сделал, Арман? Отец дал тебе огромную власть, а ты... ты решил все это спихнуть в руки безумного полубога?
— Аши тоже считали безумным.
— Аши был безумным. Лишь сила Рэми его исцелила. Ты помнишь, каким он стал, когда забыл о твоем брате? Думаешь, Киар будет лучше? Арман, я думал, ты мудрее!
— Мудрее? — вяло усмехнулся Арман. — Вы с отцом оставили на меня Кассию и высших магов. Потребовали от меня чуда. Я дал вам это чудо, а теперь я виноват?
Чудо? Это проклятие, а не чудо.
Арман на миг вздохнул тяжело, будто задыхаясь, и продолжил:
— Хочешь убить меня? Убей. Мне сейчас все равно...
— Как же ты слаб.
— Я слаб? — тихо спросил Арман. — Или ты, друг мой? Я не боюсь. Ты — трясешься от страха.
Наверное, это правда. Миранис не хотел сейчас об этом думать. Не хотел признаваться в собственной слабости. Он медленно поднялся и обнажил фамильный меч. Клинок обрадовался неожиданной свободе, зазвенел едва слышно, предвкушая сладостный вкус крови. Принц судорожно сжал зубы, обхватил рукоять обеими руками и занес меч над грудью Армана. Боги, тяжело-то как! Миранис и не думал, что это будет так тяжело! Арман криво улыбнулся, чуть прикрыл глаза и отвернулся. Даже не сопротивляется. И кокон этот проклятый его лечит, а не защищает. Будто в Виссавии ничего и никто не нуждается в защите.
Один удар и все закончится. Но как? Беззащитного? Больного? Друга?
Пробежала по шее капля пота, залетела за воротник. Рукоять меча казалась горячей до боли, пальцы дрожали, и Миранис никак не мог нанести удар. Молчит. Почему он молчит? Почему здесь так тихо! Лишь шуршит магический кокон и так оглушительно пахнет свежестью. Чужая магия, чужой дом. Чужой Арман.
Арман медленно повернул голову, вновь улыбнулся и сказал:
— Долго я буду ждать?
— Арман...
А взгляд Армана неуловимо изменился, улыбка стала злее, безжалостнее, а слова вонзились в самое сердце: