Жертва
Шрифт:
Тьма окутала его как-то сразу, без плавного, как в прошлый раз, перехода. Умолкли где-то вдалеке, будто оборвались, песнопения жрецов, и Арману показалось на миг, что в этой тьме и тишине он навсегда останется один... на долгий, страшный миг.
— Ты совсем себя не щадишь? — спросил знакомый, пробирающий до костей голос. — Мне казалось, что тебе первого раза надолго хватит. Но вы с братом наглые... все стремитесь и стремитесь в мое царство, думая, что я опять пощажу... А я ведь предупреждал...
— Как скажешь, Айдэ. Все в твоей воле. Ты —
— Похвальное смирение, — засмеялся Айдэ. — В твоих устах — настораживает. Ты ведь всегда был непокорным. Так зачем пришел?
— Чтобы предложить сделку, — как можно спокойнее, стараясь не раздражать капризное божество, ответил Арман.
— Что ты, человек, можешь мне предложить?
— Себя?
— Себя ты переоцениваешь, — насмешливый ответ.
— Себя живого, — конкретизировал Арман.
— Зачем мне живые? Мертвые интереснее. Живые вы принадлежите всем богам, мертвые — только мне.
— Именно. Только мертвые. А я тебе нужен живым.
— Наглец. Ты испытываешь мое терпение.
— Я не смею, Айдэ. Пожалуйста, выслушай меня.
— Твое смирение настораживает, — язвительно прошептал Айдэ. — Но, хорошо, я слушаю — зачем ты мне нужен живым?
— Чтобы принять в свое тело душу проклятого телохранителя. Твоего любимца. Телохранителя смерти.
Вновь стало тихо. И в этой темноте, казавшейся бесконечной, Арман слышал шуршание собственной крови в висках. Это было иллюзией, неправдой, хоть и казалось таким настоящим: ведь его тело все так же оставалось на алтаре. В безопасности... и, может, там навсегда и останется.
И тут Айдэ заговорил. Неожиданно серьезно, без насмешки, даже с ноткой столь внезапного уважения:
— С чего ты взял, что можешь?
— Мой брат смог.
— Твой брат высший маг.
— Высшим быть все же важно? — всполошился Арман. — Тогда я найду тебе кого-нибудь другого... высшего...
Только вот кого? Кто согласится на подобное безумие! Арман вот не верил, что он и сам согласился!
— Подожди! До чего же ты самоуверенный и упрямый, оборотень. Почему ты решил, что я тебе помогу?
– Потому что он хранитель смерти. Твой любимый племянник. И самый несчастный сейчас.
— Наглец... ты думаешь, что понимаешь богов?
— Я думаю, что понимаю тебя... мой брат познакомился с Аши, потому что Виссавия так захотела. И пожалел... я никого жалеть не стану. Сыновья богов изначально выше и сильнее меня, но сейчас я вам нужен...
— Чем же ты так хорош?
— Может, я не высший маг, но мой брат никогда не позволит меня убить. Никто в Кассии никогда не пойдет против будущего вождя Виссавии. Отличный момент, чтобы вернуть в Кассию и второго проклятого телохранителя, не так ли?
— Аши удалось вернуть и без тебя.
— Аши доказал, что он верен Нэскэ и его носителям. Но разве кто-то вспомнил, что проклят был не только он?
— Ты вспомнил. Зачем оно тебе?
— Только телохранитель смерти может создать защитных духов.
—
— Если все оставить как есть, высших понемногу перебьют, по одиночке, — ответил Арман. — Как бы я не старался их защитить, сколько бы людей не положил бы на их защиту, этого будет недостаточно. Потому я хочу создать над Верлеевской долиной щит, удерживаемый защитными духами. И поместить под щит всех высших магов.
— Ты не продержишься там долго.
— А долго и не придется. Люди забыли, что магия нужна чтобы защищать. Высшие, сдерживаемые Кодексом и волей повелителя, никогда и никому не причиняли вреда, потому сложилось впечатление, что они беззащитны. Люди в очередной раз попутали нежелание бить слабейших и слабость. Но это высшие вместе с магами сдерживали нечисть у границ Кассии, они защищали жилища простых людей от порождения природной магии Кассии. Хватит убрать эту защиту лишь ненадолго, чтобы люди...
— ...захлебнулись собственной кровью. А ты хитер, Арман.
— Я постараюсь, чтобы жертв было как можно меньше. Я дам им то, чего они хотели. На время. Я не буду терять людей в бесполезной гражданской войне, я лишь уведу их в долину и спрячу от чужих глаз. Но для этого мне нужны защитные духи, телохранитель смерти... и твое покровительство, Айдэ. Я лишь надеюсь, что ты простишь в очередной раз мою дерзость. Взамен я сделаю все, чтобы телохранителю смерти не пришлось бы надолго возвращаться в ритуальную башню. Я укреплю твой новый храм в долине. Мы до самой смерти будем помнить твою доброту...
— Мою доброту? И когда же я был добрым?
— Если бы не ты, лоза Шерена осталась бы в нашем мире.
— Хорошо, Арман, — вздохнул Айдэ. — Твоя взяла. Я сделаю то, о чем ты просишь. Твой план безумен и пахнет кровью. Кровь я люблю, гражданская война мне дала бы больше, но Радон обещал оставить Кассию, лишить ее покровительства богов, если вы, людишки, в очередной раз перебьете носителей двенадцати и свергните Нэскэ с трона.
Арман сглотнул. Он и не знал, что цена проигрыша в этой войне так велика. Без покровительства богов они долго не выживут.
— Я дам тебе свое покровительство. Ты вернешься в Виссавию и станешь носителем одного из двенадцати. Но не знаю, обрадует ли тебя это...
— С условием, что он не будет подавлять мою волю. Как и любой из них не подавляет волю своего носителя.
— Хорошо, Арман. Сделка завершена. Возвращайся.
***
Он даже и не думал, что так соскучился по Кассии. По морозной свежести, светлеющим из-за снега ночам. По треску огня в камине и тяжести мехового плаща на плечах. Он любил зиму за ее покой и ленивую сонливость, за приглушенные звуки в снегопад и яркие звезды безоблачной ночью. Он любил хруст свежевыпавшего снега под ногами, покалывание щек в морозные дни и ослепительно яркое солнце. Любил перестук капели и перезвон сосулек на ветру, деревья в убранстве инея, темно-синие тени по сугробам.