Жертвуя малым. Том 1

Медейрос Вольга

Ах, до чего же приятно жарким вечером, после целого дня трудов и беготни, смыть с себя суетную пыль и погрузиться в обжигающую, розовую, источающую аромат цветущей сливы воду! И лежи себе, блаженно пофыркивая, накрыв голову прохладным полотенцем, любуйся на чистое небо и ветви деревьев, протянутые из-за декоративной стены, наслаждайся паром, жаром внизу и легким, освежающим ветерком сверху. За занавеской плещутся водой и стучат шайками моющиеся девушки. Рядом нежат блестящие от влаги и пота тела знакомые и подружки-однокашницы, они болтают, напевают, смеются, брызгаются. Шум, гам, смех.

Вдоволь отмокнув, можно встать и всей гурьбой проследовать под крышу, в промежуточные покои, где посетителей ждут удобные ложа, холодный чай,

легкое угощение и приятная беседа. А коли надоест отдыхать, всегда можно пойти в следующий банный зал, где вода золотистая и пахнет лимоном, или в следующий, где заводи темны и благоухают лилии, или даже в следующий, грохочущий искусственными водопадами райский уголок. В лабиринте залов наших храмовых бань легко можно заблудиться и не заметить этого; и плутать, питаясь с подносов многочисленных разносчиц, восхваляя богов за невиданную удачу. Впрочем, едва часы на храмовой башне пробьют начало часа крысы 3 , как банные сторожихи, стуча колотушками, пройдут по благоуханным покоям и любезно выведут всех задержавшихся вон.

3

Одиннадцать часов вечера по новому стилю (прим. сост.).

Нам, впрочем, никакие сторожа не грозили, поскольку время для посещения бани мы выбрали раннее – час змеи 4 солнца. Посетительниц в это время мало, поскольку большая часть жриц спит, учится или работает. Это не означает, что мы бездельницы, просто наша служба приходится на ночь с сатурна на солнце, а занятия начинаются во второй половине дня. Баня – идеальный способ расслабиться после всенощной и взбодриться для новых свершений.

Мягкие лучи утреннего светила рыжими пятнами подрагивают на поверхности спокойной воды, золотят вздымающиеся над ней клубы пара. Размеренно шуршат струи фонтана, вытекающие из кувшина пухлоногого Купидона. Я и мои подружки, устроив головы на специальных углублениях в мраморном бортике, блаженно вздыхаем. Кроме нас в Белом зале, с которого мы всегда начинаем свое путешествие по баням, блаженствуют еще две девушки. Они заняты оживленной беседой, из коей становится ясно, что обе принадлежат к культу Пеннорожденной и едва прошли Малое Посвящение. Слушая, как подробно обсуждают они достоинства мужчин, участвующих в мистериях, моя подруга Меланида презрительно морщится. Она посвящена той же богине, что и желторотые болтушки; ее оскорбляют пустые разговоры о таинствах культа.

4

Девять часов утра по н. с. (прим. сост.).

– Фи, как вульгарно! – громко возмущается она.

Девушки косятся в нашу сторону и, опасливо похихикав, снижают тон.

Положив одну точеную полную ногу на другую, Меланида удовлетворенно помахивает ею над водой. Ее золотистые кудрявые волосы струятся с плеч, как диковинная накидка. Меланида – красивая девушка и похожа на статую богини, которая стоит в храме, где она служит. Говорят, у моей подруги много воздыхателей, хотя сама она никогда этим не хвастается. Как любая грация, поклонница Пеннорожденной, она мечтает выгодно выйти замуж и весьма щепетильно относится к своей репутации. Уж не знаю, почему так.

Неподвижно лежавшая рядом со мной Лета вдруг садится. Повернувшись лицом к бортику, она отталкивается от него ногами и, лежа на спине, плывет до тех пор, пока не иссякнет инерция рывка. Тогда, покачиваясь на ленивых, жарких волнах, Лета дрейфует. От нечего делать я наблюдаю за ней из-под полуопущенных век. Лета – моя однокашница, родом с холодного северного острова Эдзо, в ее внешности, как и в моей, нет ничего примечательного. По сатурниям Лета проходит практику в зале прощальных

церемоний, снаряжает покойников в последний путь. В число ее добродетелей входит спокойное, отстраненное отношение к жизни и упорство в учебе. Она посещает абсолютно все лекции и без возражений позволяет пользоваться своими конспектами.

Чуть в сторонке от нас, как бы сама по себе, плещется Коронида, с ней уважаемый читатель уже знаком. Прознав, что я с подругами собираюсь в баню, она увязалась за мной, пообещав не приставать с разговорами. Коронида из нас четверых самая младшая и, по мнению моих подруг, весьма докучливая особа; они были не в восторге, узнав о ее намерении составить нам компанию. Впрочем, пока что Коронида вела себя тихо и отдыхать никому не мешала. Поступала она, в общем-то, правильно, поскольку мы были заняты важным делом. Мы решали, куда пойти на праздник Парилий. День основания Саракиса, середина весны, ирисы в подарок мальчикам, персики – девочкам, уборка старой листвы в парках и скверах, вечером – культурная программа. Которую каждый выбирает себе сам.

– В кабак пойдем, как обычно, – предложила реалистичная Лета. – В питейню на площади Роз, там дешево.

– И рожи все одни и те же, – скривилась Меланида. – Фу на них! Мы ведь не одни только Парилии, мы начало нового учебного года отмечаем, нужно что-то этакое, чтоб в память врезалось!

– А в твоей группе чего планируют? – спросила я.

– За город потащатся, – Меланида скорчила рожицу. – На природу, в частный пансион. Уже места забронировали.

Мы с Летой обменялись завистливыми взглядами.

– Ты разве не с ними? – озвучила я общее недоумение.

– Фе! – Меланида досадливо повела плечами. – Они со своими пассиями попрутся, с «женихами». Смотрины друг перед другом устраивать. Каждый год одно и то же, – вполголоса добавила она.

Мы с Летой вновь переглянулись, на сей раз сочувственно. Общеизвестно, что почти всякая поклонница Пеннорожденной мечтает удачно выйти замуж. Не секрет и то обстоятельство, что редко кому из них это удается.

Впрочем, нам, служительницам культа Подземных богов, брак светит только после окончания обязательной служебной карьеры, в лучшем случае годам к тридцати. Правда, счастливых семей среди наших жриц куда больше, чего не скажешь о грациях. И в чем тут причина: в ветрености жен или предвзятости мужей, – я ответить не возьмусь. Однако факт, так все говорят.

– Как у вас? – переменила тему Меланида.

– Традиционно, – Лета сощурилась, блаженно потягиваясь. – В храме, в чайном павильоне, в ночь с первого на второе второй декады, любуясь стареющей луной.

Вот выплыла луна,

И самый мелкий кустик

На праздник приглашен! 5

– продекламировала она. – Я, конечно, собираюсь пойти, не знаю, как Кора, но все же хотелось потом посидеть и с вами, девочки, в дружеской, приватной обстановке. Ведь, кажется, Ксантиппа и Лидия намеревались присоединиться.

5

Стихи древнего классика докупольного периода, Кобаяси Исса (прим. сост.).

– Да, – кивнула я. – Но выбор места они оставили за нами. Сказали, что доверяют оригинальному вкусу молодежи.

Мы дружно вздохнули. Приятно, конечно, когда в тебя верят. Но до чего же обязывает! Никакого доверия к собственному оригинальному вкусу мы не питали.

– А я вот слышала, что в цветочной галерее, на Сакральной улице… – зачастила Коронида.

Подружки демонстративно сморщились, я зашикала на младшую послушницу, но она внезапно замолчала сама. Устремив взгляд в направлении входа в купальню. Мы все как по команде обернулись, думая, я уверена, об одном и том же. Если в мире есть что-то, способное прервать поток коронидиной болтовни, на него – по меньшей мере – стоит взглянуть.