Жертвы дракона
Шрифт:
"Сам хочешь?" — спросил он мысленно и смерил глазами фигуру колдуна. Сердце его сжалось от злобы и вместе от ревности.
Он скрипнул зубами и повернулся к добыче. Неожиданно от группы оленей отделился один, по рогам — молодой бык, с коричневой шерстью. Он мотнул головой, как будто бросил вызов, и решительно поплыл навстречу охотнику. Плыл он на редкость легко. Плечи его совсем выходили наружу. При каждом ударе сильных ног показывалась впадина спины и широкий круп, гладко-коричневый, блестящий от воды.
Яррий выгреб вперед и
Он вспомнил легенду о Драном Олене, но не ощутил ни страха, ни удивления. Впрочем, у него не было времени думать дальше. Его копье попало в рога и сломалось пополам. Влажные белки сердитых глаз оленя мелькнули перед Яррием; передние ноги оленя упали на нос челнока и пробили его, как две острые секиры. Яррий выпустил весло и упал в воду, нырнул, потом выплыл и, разводя руками, поплыл вперед, все-таки к белой телке. Обломки челнока и копья плавали на поверхности.
Теперь молодой охотник был в таких же условиях, как и его добыча. Но он плавал нисколько не хуже, чем звери. И, кроме того, он лучше их понимал, как надо держаться наперерез течения. Через минуту он уже заплыл в группу оленей, подплыл к белой телке и положил ей руку на шею.
Другие олени ринулись в стороны. Белая телка плыла вперед. Яррий плыл рядом с ней. Он не нанес ей удара. Вода кругом него окрасилась в розовый цвет, но это вытекала его собственная кровь. Ибо обломок копья в схватке с коричневым быком отскочил назад и ранил его в грудь. У него кружилась голова, ноги его помертвели и повисли бессильно. Но он крепко держался рукою за шею белой телки и вместе с нею подвигался к берегу.
Юн Черный тоже подъехал сзади, но слишком поздно, чтобы вмешаться в битву. Он мрачно посмотрел на эту странную группу. Белое тело Яррия точно сливалось с шерстью телки. Они плыли рядом к берегу, прижимаясь друг к другу, как брачная чета.
Гнев вспыхнул в сердце колдуна.
"Мальчишка, — подумал он, — хватает чужое".
Он сжал правой рукой копье и подумал, что было бы хорошо одним сильным ударом пронзить обоих.
— Тебе, Дракон, — произнес он короткую молитву и двинулся вперед.
Коричневый олень, победивший Яррия, неожиданно вернулся. Он не обратил внимания на молодого охотника, который теперь плыл в воде со зверями, но челнок и человек с копьем опять вызвали в нем боевое чувство. Он поплыл навстречу Юну Черному точно так же, как и в первый раз. И вместо двух белых жертв Юну пришлось сперва принять эту битву с коричневым врагом.
Юн был осторожнее Яррия. Он сделал притворный выпад копьем, и когда олень отпрыгнул в сторону, он снова гребнул и снова ткнул копьем. Но и олень опять повернулся и прыгнул, как дельфин.
Копье Юна скользнуло
Юн бросил обломок на дно челнока и подхватил весло, которое уже собиралось свалиться и уплыть. Впрочем, оно было цело, и челнок не повредился в битве.
Юн посмотрел на Яррия и белую телку. Они были далеко, почти у берега. Тут Юн рассердился. Этот проклятый олень вырвал у него из рук двойную добычу и даже копье.
Его честь требовала расправы с этим дерзким врагом, который, противно обычаю своего рода, первым нападал на человека. Он повернул челнок к оленю и стал искать глазами копье. Оно выскочило из раны и плавало на воде. Юн осторожно подплыл, не спуская глаз с врага, и подобрал копье. Но оказалось, что оно больше не годилось для охоты. Костяной наконечник был сломан пополам. Теперь это было не копье, а обломок палки. Юн был безоружен и не мог напасть на оленя. Олень, впрочем, тоже не думал о нападении. Теперь он сидел в воде глубже прежнего и плыл медленнее. Опытный глаз Юна заметил красные струйки в воде у его левой лопатки. Это была кровь, вытекавшая из раны.
Юн стал щупать руками пояс, но не нашел ни ножа, ни поясного мешка. Он, должно быть, обронил их во время последнего стремительного бега к тростникам, на место засады, под Лысый Мыс. Он на минуту нахмурился, потом немного подумал и достал осторожно со дна челнока первый короткий обломок копейного древка. Он еще раз внимательно осмотрел его, потом поднес ко рту и расщепил зубами. Один из расщепов был острый и гладкий, как осколок кости.
Олень уплывал вперед смирно и грузно.
— Не уйдешь, — сказал Юн.
С решительным видом он ударил веслом, догнал оленя и подъехал вплотную к его рогатой голове. Олень сделал движение, как будто хотел прыгнуть, но уже не мог.
— Теперь не можешь, — сказал Юн с насмешкой.
Он схватил оленя левой рукой за рога, а правую, вооруженную осколком копейного древка, как будто кинжалом, вытянул вниз, опустил в воду и нащупал то место оленьего тела, где было сердце. Юн двинул рукой, и осколок вошел. Юн нажимал ладонью, и дерево шло все глубже и глубже, как будто копье. Потом Юн сломал осколок и оставил его в ране.
— Тебе, Дракон, — сказал он. — Черного за белого. Прими…
Он достал веревку со дна челнока, накинул на рога, укрепил и повел тело на буксире к близкому берегу. Ибо это была жертва, а не часть добычи, и ее нельзя было отпускать вниз по течению.
Они были уже на два поворота ниже Лысого Мыса и далеко впереди, на виду у всех стали выплывать ладьи, широкие, медленноходные, но зато поднимавшие много груза. Это шли женщины подбирать добычу. Нужно было вернуться, чтобы не встретиться с ними на водяном поле.