Жертвы времени
Шрифт:
— Так то лучше, — удовлетворенно заметил мой старый друг и присел рядом.
— Пусти Мрака в себя и он облегчит твои страдания уймет боль, соединит тебя с истоком, даст тебе не только понимание, но и право распоряжаться силой на свое усмотрение.
— Нет, — твердо отрезал я.
— Боясь потеряться, ты вовсе не готов сдвинуться с места? — с упреком уточнил он.
— Не твое дело, — я сам был не готов ответить себе на этот вопрос.
— Ты растрачен весь, до предела. Не имея источника, ты испил сам себя, Демиан, — будто уговаривал меня фантом.
—
— С ним бесполезно говорить, он глуп и слеп, — съязвил Мрак. — Он упивается своей болью и своими страхами, вместо того, чтобы открыть и принять то, что ему было поднесено в дар.
— И поднести себя в подарок тебе? — разозлившись, я ухватился за протянутую руку Энтони и встал.
— Ну, я буду обходиться с тобой осторожно, — Мрак осклабился.
Чего ты еще хочешь от меня, Демиан?
Высшие, дайте мне сил, — зачем-то попросил я.
Не могу, пока ты не раскроешься, пока не перестанешь кричать и отбиваться от каждого моего прикосновения.
Сейчас его уговоры казались особенно настойчивыми и правдивыми. Он предлагал мне все, этот огромный древний ящер, он казался бескорыстным и открытым, но я знал, что это ловушка для меня.
Дай мне еще времени, — взмолился я.
Чего ты на самом деле боишься, Демиан?
Мне кажется, ты уничтожишь мою суть, вот чего я боюсь.
Ты уничтожаешь себя сам, — дракон вытянул лапу. — Лезь, я помогу, — его голова подтолкнула и поддержала, давая мне возможность взобраться на его спину.
— Энтони, ты знаешь, где искать выживших? — проследил, как фантом уже без опаски взбирается на дракона.
— Знаю, — глухо произнес Шива. — Нам нужно лететь на север к морю, они где-то там. Ох, Демиан, удивительно, что ты выжил.
Мрак расправил крылья, поднимаясь на ноги.
— Пойми меня правильно, — продолжал Энтони осторожно. — Таких, как ты, мало. Я нашел тебя когда-то в весьма плачевном состоянии и сделал все, что в моих силах во благо твоего будущего. Надеюсь, ты это понимаешь и не держишь на меня обиды.
Он помедлил, ожидая от меня возражений или заверений, но я молчал и он продолжил:
— Ты не единственный, чья кровь опасна для моего… народа. Не строй иллюзий. Дело не в твоей воле, не в твоих родителях или наследии. Все это для времени ничтожно и жалко. Дело в том, что ты смог вырвать время у смерти, которая подошла к тебе столь близко, что дыхание ее уже должно было растворить твою душу. Но ты не позволил этого сделать.
Я конечно неправ. Дело именно в твоей воле, в любви к жизни, которую ты не осознаешь и отвергаешь, как постыдное чувство трусости. Скажи мне, ты гордишься или стыдишься того, что когда-то выжил?..
— Сохранив мне жизнь, ты уничтожил мир, — сказал я то, о чем думал все это время.
— Это не ты, — помолчав, солгал Энтони.
Я неопределенно пожал плечами, и Шива заговорил, перекрикивая ветер, который уносил его слова прочь:
— Ты думаешь, я лгу тебе, но уже очень скоро Мастер скажет тебе тоже самое. Я знаю, ты видел
— Шива, — предупредил я, слегка повернув голову, — ты давишь на меня. Не стоит этого делать.
— Ответь, — почти потребовал он.
— Драконьи кости, ты невыносим. Всем известно что борьба требует больше, чем отдых.
— Это сейчас ты так говоришь, — сказал Шива мне на ухо. — Только после того, как я показал тебе, чем это было. Так стоит ли бояться снова шагнуть в неизвестность?
— Я помню все, Энтони, — равнодушно подытожил я, но слова эти прозвучали как угроза. — Меня столько раз пытались убить за то, что ты выбрал меня. Обо мне говорили с презрением и непониманием. Я мог достаться на завтрак Мраку, в конце концов…
Шива за моей спиной молчал, и я почувствовал, что обвиняю его.
— Какой ты есть, — вдруг громко и отчетливо сказал Шива.
— Что? — удивленно спросил я.
— Ты совершенно не изменился, друг мой. Я был жесток и ты меня никогда не простишь, но это не имеет значения, когда мы говорим почти о вечности.
Он замолчал и молчал так долго, что я думал, он не будет продолжать.
— Я использовал тебя, а ты дал мне… понять, что такое быть человеком. Раньше я помогал магам из опасений, что мой народ разрушит тот мир, в который мне удалось прорваться, в котором я нашел покой и жизнь, не утекающую сквозь пальцы.
Он поднял руку к лицу и долго смотрел куда-то в сторону через растопыренные пальцы, потом продолжил:
— Мне не стать человеком, да я и не хочу этого. Человек слишком слаб, очень уязвим, он принимает жизнь как должное, но это не так. Жизнь не есть награда или наказание, она не сама собой разумеется, и это не ступень перед смертью. Жизнь — это жизнь, и человек должен сделать как можно больше, пока находится в этом мало-мальски стационарном состоянии. Отмерянный срок ничтожно мал. Когда оборачиваешься, то понимаешь, что время скользит, словно капля дождя по стеклу. Одно мгновение — наша жизнь…
— Еще есть воспоминания.
— Это опоры, за которые мы можем зацепиться… Вы, — поправился он. — И все же, в конечном счете, вы уносите все с собой в могилу.
— Так зачем все это?
— Извечный вопрос. Мы, кажется, уже задавались им с тобой, Демиан, еще до того…
— Как я попал к магам, — смягчил я то, для чего он подыскивал слова пожестче.
— Да. Ты не помнишь, нашли ли мы ответ тогда?
— Проверяешь мою память? — усмехнулся я. — Думаю, мы сошлись на том, что каждый должен выбрать то, ради чего он хочет жить, раз уж он пришел в этот мир.