Жест Лицедея
Шрифт:
Как мне хотелось сейчас прикоснуться к ней! Дотянуться до этих прекрасных грудей, которые я еще ни разу даже не целовал. Помять эти сосочки, впиться в них губами. Схватить ее за талию и задать восхитительный темп нашего первого знакомства. Но вынужден был терпеть, держа эти дурацкие свечи. Я начал делать движения ей навстречу, отрывая ягодицы от постели. Жаркая волна все ощутимее поднималась во мне. Та же волна безумного удовольствия уже передалась сестренке. Она жалобно вскрикнула и резко наклонилась, целуя меня в губы.
— Ах! А-а-ах! Мой Лаврик! — простонала
Тут же ее бедра затряслись от оргазма. Я зарычал от кайфа, накрывшего меня. Резко. Всего до корней волос. Член судорожно задергался в тугой пещерке, еще сильнее раздирая ее и наполняя семенем.
— Ох, Лаврик! Вот это да! Сойти с ума! — простонала она, жадно целуя мое лицо. — Как же хорошо! Еще хочу так! Еще!
В этот момент раздался стук в дверь. Снова стук. За ним послышался голос Ирины Львовны:
— Саша, Наташа у тебя? Что там у вас происходит?
Я так и слетел с кровати вместе с Наташей. Свечи, что были в руках упали на простыню, рядом с кровавым пятном — ярким следом утраченной девственности. Сестренка метнулась в поисках платья.
— Саша! — голос Ирины Львовны стал громче.
От свечи на правой ноге мне удалось избавиться ценой небольшого ожога. Она отлетела на коврик, ярче разгорелась на нем, поджигая шерстяной ворс. Свеча на левой ноге основательно расплавилась. Быстро избавить от нее не получалось. Я метнулся к халату, вместе со свечой, горящей на левой ступне.
— Саша, открой! — голос «мамы» стал сердитым.
Наташа кое-как успела натянуть платье и пошла открывать дверь.
Бля, писец! Кровь на простыне — это палево! А если она слышала сладкие вскрики доченьки?! Сто пудов слышала! Ведьмочка вовсе не была тихой, особенно в бурном финале!
Простынь возле подушки тоже загорелась. Эх… Пожару быть! И член, как назло, торчит колом. И халат не успеваю надеть! Это полный писец!
Глава 13. Игристое в киске
Один борзый грек сказал: «Лучшая защита — это нападение». И сестренка умела использовала это наставление. Едва дверь распахнулась, как Наташа начала с жесткого наезда:
— Мама! Сколько раз говорить, не отвлекай меня, когда я чем-то занята! Смотри, что ты наделала! — она возмущенно махнула рукой в сторону кровати, на которой уже веселился язычок жаркого пламени. — К черту сгорим сейчас!
И без указания дочери Ирина Львовна уже видела этот пламенный ужас, пока еще в зачатке. Ведь ясно, в полумраке в первую очередь глаза цепляться за что-то подвижное и яркое.
— Скорее за водой! — вскрикнула Ирина и бросилась по коридору.
Спасибо, ведьмочка! Спасибо, что мне не пришлось встречать нашу «маму» голым с воинственной балыськой наперевес. Вряд ли Ириша успела меня заметить. Я мигом облачился в халат. Схватил недопитую бутылку игристого, заткнув пальцем, встряхнул и вуаля — вот вам импровизированный огнетушитель. Кстати, в тот момент даже представить не мог, что газово-пенной техникой мне придется сегодня пользоваться дважды.
Я направил струю… Правильно, себе на ногу. Ведь между пальцев левой ступни еще
Тут же подоспела пожарная команда: Ирина Львовна со вчерашней вазой полной воды и Наташа с пустыми руками, подгоняя маму. Ирина как вбежала, так сразу и вылила все содержимое вазы мне на кровать. Ну и зря — нужно было просто накрыть пламя покрывалом. Я, сунув ноги в тапки, оперативно затоптал огонь, зачавшийся на ковре.
— Что у вас тут происходило?! Надо ж до такого додуматься! — голос мамы подрагивал от возмущения. — Кровь?! Наташа! Откуда эта кровь?! — она с испугом смотрела на кровавое пятно на простыне в центре пентаграммы.
Пока Наташа не успела сказать какую-нибудь глупость или, храни Перун, неуместную правду, я сунул руку под халат. Обтер ладонью член, липкий от крови и спермы, и этим чудным составом вымазал себе нос и губы.
— Мам, — подал я голос. — Вот видишь, снова с носа кровь пошла. Наташа зацепила, наверное, нечаянно.
— Я тебя зацепила?! — возмутилась сестренка. — Чего ты врешь?! Ты сам своим клювом стукнулся! О тумбочку!
— Не ссорьтесь! Объясните, что вы здесь делали? Почему ты, Наташа, кричала, будто!.. — здесь Ирина Львовна замолчала.
Пожалуй, все мы догадались, что она хотела сказать. Это была крайне нежелательная догадка.
— Потому, что мы вызвали демона! Не видишь, что ли?! Для чего, по-твоему, рисуется пентаграмма! — с явным раздражением ответила ведьмочка. — Я читала заклинание, призывала его, призывала! И тут ты начала ломиться в дверь! Ну как всегда! Все нам испортила!
Вдруг Ирина Львовна вскрикнула и, побледнев, попятилась ко мне. Вышло так, что она, отступая, натолкнулась на меня, тесно прижалась ко мне спиной. Может быть это вышло случайно, а может Ирочка, в миг охватившего ее страха, искала защиты у мужчины, не совсем осознавая своих действий. Я не сразу понял причин ее отступления из центра комнаты, но, когда глянул в сторону, куда смотрела она, тоже несколько охренел. Там, в самом темном углу, где валялась моя рубашка, сидело существо размером с крупную собаку! С виду испуганное, мохнатое, с рыжеватой шерстью, торчащей с боков. Существо отчасти похожее на кролика, с такими же длинными ушами, но приплюснутой мордочкой. Но точно не кролик. Дело даже не в размерах, а в рожках, венчавших его голову. Тут уж ближе к чертенку.
Я обнял Ирину Львовну, чтобы унять ее страх. От приятной близости ее тела мой шаловливый отросток тут же дернулся, что наверняка она ощутила ягодицами — тут же сжала их.
— Спокойно, Ирочка, — прошептал я, еще крепче прижимая ее к себе и придерживая ладонью грудь, под которой так часто билось сердце. — Наверное, демон все-таки успел вызваться. Не волнуйся, он нам не опасен.
— Чего вы испугались?! — Наташа расхохоталась. — Это же Лаврик! Ну-ка иди сюда, гаденыш! — она сердито топнула ножкой. — Быстро ко мне!