Жесткй вариант
Шрифт:
Глава 10
16 августа 1996 г., пятница.
1
Ночью я проявил 9,5-мм пленку. Адреса, записанные на страницах коноплевского блокнота, можно было узнать из телефонного справочника по городу. Интерес представлял отбор тех, чьи координаты директор ЧОП держал при себе. В списке были Зайчевский, Шорохов, дядя Витя Кудряшов, Демьянов, Ардатов, двадцать два объекта, которые охранял «Зодиак», три десятка охранников, в их числе — Забаров, Кубацкий, Бубенец и прочие, что меня не удивляло. А вот адрес Онуфриевых был записан весьма любопытно:
«А ты кто такой?» — спросил Коноплев у меня во время допроса. Зная и кто я такой, и откуда. Что и от кого он знал про меня еще?
Были здесь Терещенко А.Т. (Киев, ул. Сагайдачного, 26–43), Гайдуков С.В. (какое, спрашивается, отношение мог иметь Коноплев к бывшему взрывнику закрытой шахты?), и Губарский, и Гавриленко — оперативный дежурный ГУВД-Центральной.
По сути, я держал в руках «оперативные данные». Положим, их добыл неизвестным мне способом завербованный мною агент, называть которого я не имею права. И точка!
Возможно, для прокурора имела значение недоказанность принадлежности блокнота, но я не собиралсй идти с этим к прокурору: завтра Слава Максимов попросит фотолаборанток из НТО отпечатать снимки, и можно будет отмечать все эти адреса на карте.
Больше всего меня смутило наличие фамилии Кифарского в сочетании с другим немаловажным обстоятельством: почему он расписал мне «авторитетов», Онуфриева (не забыл даже упомянуть о том, что он «подкармливает мэра»), а о Дяде Вите умолчал? Ведь он видел «мерседес» тогда на заправке и слышал, как Северов назвал меня козлом, а незадолго до этого я ему показал фото Северова и закинул, что приехал по его душу?.. Не он ли дал мои координаты Коноплеву?
Недоверие к однокласснику возникло у меня с первого его появления. Можно было вызвать его на откровенный разговор, но если при этом не называть Северова, он едва ли будет иметь смысл.
В одиннадцать утра я явился в прокуратуру, нашел Максимова, отдал ему пленку и от него же узнал хорошую новость: экспертиза «москвича» дала положительный результат. И «техники», и «химики» пришли к однозначному заключению: на улице Металлистов и у шурфа «Южной» зафиксированы следы одной и той же машины, а именно — «москвича-2141» темно-желтого цвета под номером «гр 419 06 КРА». Это давало основание допросить всех охранников, которые дежурили шестого, седьмого и девятого августа, и Сумароков с утра умчался в изолятор.
Там, в следственной камере, я его и нашел.
— Когда вы в последний раз садились за руль «москвича», принадлежащего охранной фирме «Зодиак»?
Худой, длинный, с крючковатым носом и грубыми чертами лица, Бердашкевич сидел на привинченном к полу табурете, низко опустив голову.
— Вы не расслышали вопрос? Или не хотите отвечать? — Володя был суров, как никогда: результаты экспертизы давали ему уверенность. — Что вы молчите, Бердашкевич?
Допрашиваемый старательно изображал глухонемого.
— Хорошо, тогда я вам расскажу… Шестого июля приблизительно в двадцать
Вообще-то молчание Бердашкевича можно было расценить как знак согласия.
— Вы что-нибудь насчет чистосердечного раскаяния слышали, Геннадий Станиславович? — спросил Сумароков. — Нет? Ладно, воля ваша. Я продолжаю… Высадив Коноплева у дома Зайчевского, вы проехали по Флотской, спустились на улицу Металлистов и остановились. Франчевский, он же Франк, взял из багажника снайперскую винтовку и поднялся по тропинке к газовой котельной, с крыши которой произвел одиночный прицельный выстрел в Зайчевского. Далее он вернулся в машину, вы доехали до Флотской, где вас ожидал Коноплев, который стер отпечатки в доме Зайчевского, запер окно и погасил свет. Вам известно, чьи это были отпечатки, Бердашкевич?..
Допрашиваемый ожил, мотнул головой.
— Допустим. Кто по замыслу Шорохова и Коноплева должен был обнаружить труп, если бы этого не сделал инспектор Вениаминов?..
Бердашкевич вздрогнул — очевидно, он уже не контролировал себя. Версия Сумарокова мне понравилась, он о ней мне не говорил. Действительно, я вклинился в эту историю некстати: утром кто-нибудь из телохранителей «обнаружил» бы труп, они нашли бы пулю, которую не нашел Коноплев, и, возможно, свой человек в милиции (следователь Васин?) преподнес бы это как самоубийство. Даже не утром, а ночью. Может быть, когда я приехал на Флотскую, сообщники Коноплева находились в пути или во дворе. Только вот спрашивать у Бердашкевича фамилию человека из милиции было все равно, что в море плевать: если он ее и знал, то не назвал бы, чтобы его не накололи на заточку, как Губарского.
— В салоне «москвича» обнаружены ваши отпечатки пальцев. Ваши и Коноплева. Девятого, когда вы возили Франчевского на угнанной вами «ниве», за рулем «москвича» сидел Коноплев? Отвечайте!.. Или устроить вам очную ставку с Коноплевым?
— Не надо, — ответил вдруг Бердашкевич, не поднимая головы.
— Будете говорить?
— Да. Коноплев.
— Расскажите подробнее, что было в тот вечер.
— Ничего… я не знаю… я не участвовал! Коноплев позвонил и попросил взять «москвич» в мастерской. Я отвез его на Флотскую, спустился на Металлистов и ждал. Потом пришел этот Франк.
— Его не было с вами до этого?
— Нет, не было.
— А винтовка при нем была?
— Не было, точно.
Мы с Володей переглянулись. Эх, говорил же я: возьми роту солдат, прочеши кустарник! Как знать, может быть, «СВД» была спрятана в условленном месте, откуда ее и забрал потом Гайдуков?..
— Фамилия Гайдуков вам о чем-нибудь говорит?
— Говорит. Но я его не знаю. Седьмого числа Коноплев велел съездить в поселок Южный с Кубацким, а тот искал Гайдукова.
— Зачем?
— Не знаю. Они меня не посвящали, а я не интересовался.
— Почему?
— Ну…
— А все-таки? Чувствовали, что дело нечисто, а, Бердашкевич? Слышали запах криминала?
Бердашкевич кивнул и закрыл глаза. Губы его задрожали.
— Куда вы отправились после того, как забрали Коноплева на Флотской?
— Домой. Доехал до Якорной, а там Коноплев пересел за руль, а меня отпустил.
— В котором часу это было?
— Не знаю… может, около часа… домой я пришел в половине второго.
— Забаров и Бубенец в это время где находились?
— Я таких не знаю.