Жесткй вариант
Шрифт:
— Не отказывайся от людей, майор, — не то посоветовал, не то приказал он. — У Коноплева двадцать два объекта под контролем, офис и дом. Во всех местах сразу он оказаться не может, а засаду оставлять придется: предупредят ведь. Коноплев — зверь.
Последнее заявление мне показалось неоднозначным: слова Дяди Вити и адрес Демина в блокноте Коноплева могли оказаться там вовсе не по причине их единомыслия, а по той же, по какой в блокнот попали мы с Сумароковым и Никитичем.
— Что же вы его до сих пор в клетку не посадили, товарищ подполковник?
Кифа
— Я вам, майор, целый зверинец могу насобирать, не сходя с места, — сдержанно заговорил начальник угро. — И еще столько же тех, кто по большому счету подлежит не аресту, а отстрелу. Вот только свидетелей против таких не находится. А есть свидетели — не хватает улик. А есть улики — появляются деньги на адвокатов. И судей понять можно — они люди незащищенные, у них ребята малые по лавкам. Не хочу каркать, но такой, как Коноплев, получает, как правило, за незаконное ношение газового оружия. Вам эти «юридические» тонкости не знакомы?.. Вот и прикидываешь, стоит ли людей класть на его задержание.
Я понимал: Иевлеву здесь жить. А начальника угро в его лице я не понимал. Шел бы себе в ОВИР.
Сошлись на двенадцати: четверых «региналов» беру я, четверых оперов — Кифа, и четверо — на прикрытие. Из оружия взяли «АГ-043» и «АКСы». На каждом — лифчики «Армор», рации — в машинах, за неимением «кенвудов». Иевлев и Демин выделили по джипу, я «синей птице» изменять не стал.
Подготовка была неоправданно долгой, обрастала ненужными деталями и людьми, мне все это начинало не нравиться. Демин вызвал на связь экипажи ГНР и стационарные посты ГАИ.
Во дворе мне повстречался Ваня Ордынский.
— Владимира Николаевича не встречали, товарищ майор?
— Час тому в сизо. А что?
— Да нет его там, и домой не приходил.
— Ищите, старший лейтенант (последнее звание, в которое «произвел» его Сумароков).
Что-то мне резануло глаз… а, да — в комнате оперативного дежурного торчал Гавриленко. Надо будет поинтересоваться у Коноплева, как он оказался в его блокноте…
Я решил начать с офиса «Зодиака». По включенной рации слышал команды ДПС перекрыть выезды и задержать красную «девятку» Коноплева. Последнее мне хотелось сделать самому, я боялся, что, если ее доставят в ГУВД, блокнот и «кенвуд» испарятся.
Под офис «Зодиак» арендовал у мореходки старый учкор пус с куском прилегающего плаца. Мы подъехали на малой скорости, чтобы не будоражить раньше времени охрану.
— Где Коноплев? — спросил я у скучавшего в холле «качка» с кистевым эспандером.
— Не знаю.
Я дернул ручку двери коноплевского кабинета — заперто.
— Э-э! — прикрикнул охранник.
— Не «экай». Хорошо, если родишь, а то — усерешься, — отстранил его рослый лейтенант с округлым мальчишечьим лицом. Не вдаваясь в тонкости, он высадил замок ударом ноги.
Ребят мне Демин дал знающих: через минуту весь офис (а в нем и было-то всего шесть комнат, оружейка и тренажерный зал) «распечатали» и обыскали; пятерых охранников — весьма бесцеремонно для первого знакомства и при недоказанности
— Где Коноплев? — повторил я вопрос, адресуя его всем.
— Может, дома, а может, на объекты уехал, — заговорил наименее напуганный.
— Когда он отсюда убыл?
— Часов в одиннадцать.
— В каком направлении? Этого никто не знал.
— Один уехал?
— Один.
Пока ребята шерстили «качков», я произвел поверхностный осмотр кабинета. Вскрыв простой железный сейф, нашел там два новеньких гладкоствольных «дога-1», кипу ведомостей и нарядов, оружейной документации и квитанций; в столе — металлические деньги в коробке (он еще и нумизмат?), инструкции на инглиш к какому-то психоватому тренажеру; во встроенном стенном шкафу — кожаную куртку, зонтик, полбутылки «Представительской» и нунчаки. На плечиках висело кимоно. Если бы я был «кукрыниксой», обязательно бы нарисовал эмблему частных охранных структур: бутылку водки, облаченную в кимоно.
Ничего, что говорило бы о предстоящем возвращении Коноплева, я не обнаружил, но и на скоропалительный отъезд его ничто не наводило.
— Ключ от оружейки, — потребовал у старшего, превышая свои полномочия.
— Вы не имеете права, это разбойное нападение!
Стоявший боком к нему руоповец мастерской подсечкой разуверил его в пользе ежедневного поднятия тяжестей. В следующую секунду я уже отпирал оружейку ключами, под мелодичный звон тревожной сигнализации.
Из карманов двух «качков» изъяли «доги» (на которые, впрочем, имелись разрешения); из-за пояса привратника вынули тяжелые пластиковые нунчаки со свинцовыми стержнями; в кармане четвертого нашли пакетик с сахарной пудрой.
— Откуда кокаинчик? — поинтересовался ушлый лейтенант, лизнув выпачканный в «пудру» палец.
Сверяя оружие по описи, я наблюдал за ребятами в проем незапертой двери. Один из них, перелистывая документы задержанных, вызывал по рации наряд:
— …и кого-нибудь на охрану!.. Возьми «УАЗ», двоих заберешь с кокой и нунчаками… База!.. Живей давай!..
Оружие соответствовало всем требованиям, но меня оно не интересовало: на многих документах (уставе, свидетельстве о регистрации предприятия, акте приемки оружейной комнаты и табелях вооружения работников) стояла подпись Яковенки, а на лицензиях — самого Завьялова, а не начальника РРО ОВД района, чего было бы вполне достаточно. Соучредителями «Зодиака» выступали ЗАО «Мак», торгпорт, совхоз «Золотая роза»; договор об аренде подписал Онуфриев.
Группа немедленного реагирования прибыла одновременно с нарядом ППС на «УАЗе», где старшим был уже известный мне лейтенант Пилипчук.
Я оставил одного из своих ребят и ГНР, приказал запереть оставшихся охранников в тренажерном зале, опечатал оружейку и поспешил отчалить — наше пребывание здесь и так пятнадцать минут!
По пути в гавань, где находился один из охраняемых «Зодиаком» складов, вторая группа передала нам результаты обыска квартиры Коноплева, где его тоже не оказалось: помповое ружье «ремингтон», «наган», патроны и… подслушивающее устройство.