Жестокая Фортуна
Шрифт:
Глава восемнадцатая
Священное озеро
Посадку на землю хозяева небесного океана совершали уже в густых сумерках. И с непривычки, а может, и от усталости висящих внизу людей опустили на поверхность довольно жёстко. Хорошо, что делали это на песчаной осыпи, почти рядом с массивным каменным мрачным зданием. Поэтому ни ноги никто не переломал, ни раны у Менгарца не открылись. Хотя он уже и так думал, что большинство повязок можно снимать, зажило как на собаке. Оставалось отыскать удобное место, запастись тёплой водой да и поснимать мешающие и давно надоевшие бинты.
Поднялся он на ноги сам. А вот пленницу пришлось несколько приводить в чувство, разогревая лёгкими тумаками и подгоняя рычащими окриками.
Орлы успели указать на здание и заверить, что внутри него и рядом всего с избытком. Потом они завалились в одну кучу, привалив двуручник своими телами, да и впали в крепкий сон. Менгарец чувствовал себя на удивление в полной безопасности рядом с пленницей, у которой были развязаны руки. При себе он имел только широченный кинжал и метательный нож в голенище сапога. Но свой секрет полного видения в темноте раскрывать не спешил. Хотя дикарка уже и сама могла додуматься до определённых выводов. Для осмотра здания использовал фонарь, выданный ему ещё главным инженером. Имелся у него и второй фонарь, который он вынул из-под тел геройски павших бородачей.
Так что уже через час в огромном очаге пылал огонь, грелись два котла с водой, а в малом чугунном котелке варился кусок мяса с овощами. Да и в герметичном, если не считать маленьких щелей центральном зале стало настолько тепло, что можно было остаться в лёгких одеждах. В остальные комнаты и смысла не было заглядывать до утра.
Инопланетянин обратил внимание на сравнительную чистоту, исправность печи и явные следы недавних ремонтов. Заметку он себе сделал, что надо расспросить на эту тему птиц конкретно, но уже догадки промелькнули. С их умом и сообразительностью орлам не обязательно было самим месить раствор, подправлять кладку или делать побелку стен и потолка известью. Достаточно просто заставить забредших в горы искателей приключений отработать свою свободу. А может, и было где-то не совсем далеко людское селение, жители которого за ценный подарок в виде оленя в любое время с радостью спешили помочь в благоустройстве данного здания и поддержке его в рабочем состоянии. Иначе за две с половиной тысячи лет от него бы остались только руины.
Вода уже нагрелась, а поздний ужин задерживался, поэтому Виктор приступил к осмотру своих ран и снятию бинтов. А также собрался помыться. Всё-таки сражения, кровь, пыль оставили свои следы на нём, и он сам себе казался невероятно грязным. Особы женского пола он при этом совершенно не стеснялся по многим причинам: не считал женщиной, ненавидел за смерть товарищей-цензорцев, да и выглядела она похуже атомной войны. На разведчицу просто неприятно было смотреть, потому что синяк от удара по лбу уже чуть ли не на всё лицо распространился, стал покрываться жёлтыми и чёрными пятнами, а узкие щелочки глаз вызывали желание сплюнуть в сторону да припомнить заклинание против восставших усопших. И довершали всё это волосы, спутанные, измазанные кровью побоища и присыпанные пылью разрушенных пещер.
Скорее всего, жуткий вид дикарки заставил мужчину начать лечение с неё. Достав две баночки с мазями, которые ему дали целители в столице княжества, он уселся на выступ возле очага, который как-то снизу тоже прогревался, и приказал:
– Ну-ка, иди сюда! Руки за спину, чтобы я видел! Становись на колени. Да не вой ты так! Дура! Лечить тебя буду, а не жрать!.. Вот видишь мазь? Зело лечебная. Ага, на тебе и испытаем. Если за час не помрёшь, то повезло тебе… тогда утром орлам скормлю. Да не скули ты так! Это я пошутил. Смеюсь, улыбаюсь. Ха-ха! Нет, нет, так смеяться не надо, а то баночку с мазью нечаянно проглотишь. Тьфу ты, что за дура? Кажется, совсем мозгами тронулась… Да! Может, ещё не поздно добить? Тебя как зовут? Что ты «экаешь»?! Имя своё говори! Меня – Виктор! А тебя?
– Эратика, – кое-как выдавила из себя искательница военной славы.
– Ха! Знакомитое имя! – рассмеялся Менгарец. – А у вас в Ордене случайно не богу Эросу поклоняются?
Измазав всё лицо разведчицы мазью, вплоть до ушей включительно, Виктор разделся, припрятав нож в сапоге, взял в руку кинжал для лучшего среза бинтов и «на всякий случай» стал командовать девицей. Потому как, пользуясь двумя руками, отмачивать давно засохшие мази вперемешку с кровью, а потом отдирать всё это от раздражённой и покрасневшей кожи было проблематично.
Как ни странно, но с этим делом пленница справилась до изумления быстро и ловко. Видно, имела лёгкую руку, как любил говаривать дружище Фериоль. Ну и самое положительное – что раны и в самом деле оказались почти все заживлены. Кроме двух: на бедре, она была получена во время поединка с «клином сорока»; и на левом плече, которой успела наградить в коварном броске как раз вот эта опухшая сине-фиолетовая девица.
– Ну да! Теперь ты уставилась на рану, словно крови никогда не видела. А ведь это ты мою тушку продырявила! Да-да! И не смотри на меня так покаянно, лучше больше мази накладывай и бинтуй плотно. Ага, вот эта ткань называется бинтами… Ещё бы! Конечно, удобно. Так, пора уже и освежиться!.. Ого! Как отлично всё прогрелось. Чем не банька? Короче, я сажусь в котёл, а ты, Эратика, мне помогаешь голову смыть и плечи… Смелей плескай, смелей! Что, ванны никогда не видела?.. М-да, кого я спрашиваю?..
Вылез из воды расслабленный, умиротворённый и уже авансом простивший всех на свете за их тупость, коварство, жадность, варварство и агрессивность. Проследил, как была наложена повязка с мазями на бедро, и одобрительно хмыкнул. А потом так и уселся голышом на теплый выступ возле очага, ожидая, пока тело подсохнет. Принюхиваясь к готовому ужину, великодушно разрешил:
– Теперь мойся ты! – и щедрым жестом указал на оба котла.
Потом он часто и бурно каялся в содеянном. Спрашивается: зачем настолько становиться добрым? Зачем делать такие поблажки пленнице? Зачем промолчал, когда она стала неожиданно и быстро раздеваться? Вроде бы за минуту до этого она бинтовала ему рану на бедре, и у него ничего совершенно не шевельнулось в плане мужского вожделения к женщине. Словно это и не живая особь его обслуживала, а полностью пластмассовый врачебный робот. А тут…
Эратика, уже обнажённая, шагнула в первый котёл, который они использовали вместо ванной. Но не села там, а, повернувшись к мужчине спиной, стала мыться стоя, черпая деревянным ковшиком воду у себя из-под ног. Разве что когда мыла волосы на голове, сильно прогнулась назад и ополаскивала их чистой водой из другого котла. Затем и всю себя окатила чистой водой, отжала волосы и вышла из воды.
И вот во время её купания Виктор Палцени сидел, отвесив челюсть, почти ничего не соображая. В его жизни совсем недавно был такой момент, когда знаменитая на весь Первый Щит роковая женщина страстно и опытно завлекла его в свои сети. Тогда ему оставалось сделать несколько шагов, чтобы броситься в колодец любовного безумия. Случись это, он бы потерял сразу двоих друзей. А то и троих. И не смог бы создать в Шулпе независимое правительство новой империи.
Тогда его от рокового поступка спасли стечения обстоятельств и скоротечная встреча с Додюром. Сейчас же Менгарца спасать было некому. Он и девушка с изумительной, невероятно соблазнительной фигурой были в данном здании одни. Мало того, ещё и девушка поступила очень правильно и коварно, когда развернулась и пошла с торчащими сосками на мужчину, вдобавок свесила свои влажные волосы вперёд, полностью закрывая страшное, пугающее и вызывающее омерзение лицо. Словно вуаль опустила, став от этого ещё более таинственной, притягательной и желанной. И ведь дикарка! И ведь нельзя сказать, что она прошла школу великосветской львицы, как княгиня Вакахан, за которую друг друга на дуэлях и в войнах убивали короли и принцы. А как умело на одних чувствах и внешних эффектах соблазнила мужчину! Без единого слова! Только фигурой, телом и пластикой движений!