Жестокая справедливость
Шрифт:
– Мне пора, – сказала Наташа, сверяясь с часами. – Было приятно пообщаться.
– Еще пять минут для меня выкроишь? – спросил Андрей, подавшись к ней через стол.
– Ну, пожалуй. Пять минут ничего не решают.
– Когда муж и жена долго живут вместе, – заговорил он задумчиво, – они постепенно так свыкаются, что близость их превращается в привычку. Это как еда без специй. Все то, все полезно, а перчинки нет.
Наташа нахмурилась:
– Ты к чему ведешь?
– Я сам не женат, но много пар повидал. Родители опять же. Сестра. И у всех
– Я не против обязанностей. Когда человека любишь, для него все готов сделать.
Наташа сделала движение, будто собирается встать. Но не встала. Что-то ее удерживало.
– Остается вам только позавидовать, – сказал Андрей. – В первую очередь твоему супругу. Это черная зависть.
Наташа посмотрела на часы.
– Пять минут истекли.
– Только три, – возразил он. – У меня остается только две минуты. И вот что я тебе скажу, Наташа. Кроме любви в этой жизни особо вспоминать нечего. Все маета, пустота. Проходишь мимо чего-то важного, настоящего, а потом локти кусаешь.
– Я не кусаю. – Наташа все-таки встала. – У меня нет такой привычки.
Они выбросили мусор и пошли к выходу. Андрей галантно распахнул перед ней дверь. Она ощутила запах дезодоранта на его чистой коже. В следующую секунду ей вспомнился муж во время их последней близости. Леонид был чистоплотен, но сильно потел. Не слишком приятно, когда тебя трогают влажными руками, а потом ложатся на тебя большим горячим телом, периодически забывая его поддерживать на локтях.
– Мы еще увидимся? – спросил Андрей грустно.
Он не верил в такую возможность. Наташа тоже.
– Не вижу смысла, – сказала она. – Ничего у нас не получится. Извини.
– Откуда ты можешь знать, пока не попробуешь?
Она открыла свою машину.
– И пробовать не хочу, Андрей. Лишнее это.
– Наташа. – Он взял ее за руку. – Не лишай меня надежды. Скажи, что подумаешь. Тогда мне будет на что надеяться.
– Не надо надеяться. – Она мягко высвободилась и села за руль. – Наша встреча была ошибкой. Не понимаю, что на меня нашло. Нам больше не нужно видеться. Сейчас удалю твой номер, а ты удали мой.
С этими словами Наташа попрощалась и выехала со стоянки, оставив одинокую фигуру Андрея позади. Она с облегчением выдохнула. Какого черта она согласилась на свидание? Позлить Леонида? Так ведь он не узнает. Сам сказал, что предпочитает ничего не знать. И как у него только язык повернулся! Он что, индульгенцию ей выдал за прегрешения?
Держа руль одной рукой, Наташа включила телефон. Поколебалась немного, решая, как поступить с последним безымянным номером: набрать или удалить? Был выбран второй вариант. После этого с легким сердцем и чистой совестью Наташа отправилась в офис и занялась делами. Леонид на работе отсутствовал. В его приемной толклись какие-то неприятные брюнеты с цепкими и липкими взглядами. Наташа хотела позвонить мужу, но тут он появился
– Кто они? Не покупатели же коттеджей, верно? Тогда почему ошиваются здесь и ведут себя как дома? Один курить вздумал в холле, я ему сделала замечание, а он на меня смотрит, как на пустое место, и дымить продолжает. Что за хамство?
– Успокойся, Наташа, – поморщился Леонид. – Больше этого не повторится. Теперь ты понимаешь, почему я предпочитаю видеться с людьми такого сорта на нейтральной территории.
– Зачем ты вообще с ними видишься? – настаивала Наташа.
– Представители заказчика как-никак.
– Что-о? Эти типы? Мы же не чайхану строим, не шашлычную!
– Не будь предвзятой.
– Это не предвзятость. Это элементарная предусмотрительность!
– Хорошо, Наташа, сейчас я кое-что тебе объясню, если ты так настаиваешь. – Леонид всем грузным телом навалился на спинку кожаного кресла и сделал приглашающий жест. – Присаживайся.
Отметив про себя, что, возможно, невольно, он ведет себя как начальник с подчиненной, Наташа уселась на стол и забросила ногу на ногу. Леонид постучал себя ручкой по передним зубам, собираясь с мыслями, и заговорил.
По его словам, заказчиками коттеджного городка были армяне, некие братья Мартиросян, Жорес и Саркис. В прошлом они занимались какими-то темными делишками, даже отсидели года по два, но теперь взялись за ум и начали легальный бизнес.
– Выкупили рынок, стоянки, несколько ресторанов, – продолжал Леонид, играя ручкой. – Все по мелочи, но в общем и целом солидный конгломерат образовался. И за каждое направление свои отвечают, родственники. У армян так принято. Жорес и Саркис, как старшие, решили объединить их всех под одной крышей и зажить одной большой семьей.
– Ничего себе! – вырвалось у Наташи. – Так мы теперь на их диаспору работаем? Ты хоть представляешь себе, что начнется, когда они претензии выдвигать станут? Или платежи задерживать. И что ты будешь делать? Как собираешься ладить с ними?
– Пока что получается. Ты, Наташа, своими делами занимайся, а мне предоставь решать вопросы, в которых я компетентен. Между прочим, это Мартиросяны землю под строительство выбили. У них всюду свои ходы и выходы.
– Как у крыс. Готова поспорить, что бизнес у них грязный, а окружение криминальное.
Глаза Леонида подернулись матовой пленкой, как у человека, отказывающегося воспринимать любые доводы, противоречащие его мнению.
– Я в это дело основательно вложился, Наташа, – произнес он. – И не остановлюсь, пока не получу свои деньги.
– Ты, ты, ты! – воскликнула она. – И вложился ты, и деньги твои. А мои где? Разве не их ты использовал?
– Все вернется, да еще с лихвой. Потерпи.
– Нет, – протянула Наташа, встряхивая волосами. – Я терпеть не намерена. Я хочу свои деньги назад. И я выхожу из проекта. Еще мне не хватало дизайн с армянскими мафиози обсуждать!