Жестокие цинковые мелодии
Шрифт:
— Воров?
— Ну, тех, которые крадут священные алмазы… или клыки чьих-то заколдованных идолов… или древние манускрипты у заклинателей-тяжеловесов. Если тебе нужно, чтобы люди такого рода выполнили для тебя какую-нибудь работу, как ты с ними связываешься? Ты ведь вряд ли даешь объявление. И они тоже. Особенно они. Вот тебе этот бедный клоун Фелльске — за ним охотятся, а он всего-навсего наблюдатель.
— Наблюдатель… да, конечно. Только потом он докладывает кому-то все, что наблюдал. Вот от этого люди
— И это все, что ты знаешь?
— Это все, что я знаю, Гаррет. Это, и еще то, что я сумел бы решить свои финансовые проблемы, если бы выставил Лазутчика Фелльске на аукцион.
Я брезгливо сморщил нос.
Морли улыбнулся. Он взял-таки меня за живое — в очередной раз.
— Скажи, у тебя есть какое-то влияние на этот бизнес с трехколесниками? — поинтересовался он.
— Пять процентов. И я могу потребовать допуска моего счетовода к их бумагам. Но до сих пор меня там не кидали. Все до последней монеты. Со временем мне будет принадлежать доля побольше. Паленая работает с документами. А что?
— У меня есть кузина, которой кажется, что о ней подумают лучше, если у нее появится свой трехколесник.
Я мгновенно насторожился. До сих пор я встречался только с одним его родственником. Племянником. Которого стоило бы утопить при рождении.
— Да не смотри ты на меня, Гаррет, таким рыбьим взглядом, — заявил Морли. — Я как раз подумываю, не прикупить ли мне ей место где-нибудь во главе списка.
И что он только что говорил насчет финансовых проблем?
— Эта твоя кузина живет в городе? — Он запросто мог просить трехколесник только для того, чтобы вывезти в какую-нибудь глушь, где дикие эльфы запросто наладили бы производство подделок. Хотя это, конечно, больше в стиле гномов.
Корпоративная политика запрещает продавать их гномам.
Правда, нам так и так придется разработать специальный вариант для гномов. На обычном трехколеснике у них ноги до педалей не достают.
Дотс пожал плечами.
— Ладно, забудь. С пятью процентами ничего не провернешь. Как ты думаешь, ажиотаж еще долго продлится?
— Долго, если Тейты будут рекламировать их так же умно, как солдатские башмаки. Это когда Тейт начал делать их для гражданской публики, — изначально-то их задумывали исключительно для армии.
— Снобистский подход.
— Не то слово.
Я воспользовался моментом, чтобы насладиться «Пальмами». С кухни сочились дразнящие ароматы. Впрочем, закоренелая привычка к мясной диете не позволяла мне признать этого вслух. Мой лучший друг — вегетарианец до мозга костей.
— Интересный совет, — пробормотал Дотс, блуждая мыслями за тридевять земель. — Поменять меню. Добавить в него что-то такое, чего клиенты не найдут больше нигде. И распространить слух, насколько это эксклюзивно. Ты не настолько туп, каким кажешься, Гаррет.
—
В воздухе сильно пахло чесноком. Я люблю чеснок. С мясом.
— Пальто не забудь. — На мою благодарность Дотс не обратил внимания. В его мире то, что делаешь для друзей, не является темой для разговора.
Что ж, это по-мужски.
Держа пальто на вытянутых руках, я пригляделся к нему.
— Это было мое лучшее пальто…
Я не услышал предложения нового или даже извинения за нанесенный ущерб, но не стал винить Дотса. Этот хитрозадый грубиян все равно повернет все так, что виноватым окажусь я — в конце концов, это у меня хватило глупости одолжить лучшее пальто рыжей подруге.
Я накинул останки поверх драной шкуры, которая уже была на мне.
29
Снегопад слегка поутих. Тот снег, что уже нап а дал, был слишком сырым, чтобы его сносило ветром. С учетом моего облачения, это играло мне на руку.
Я добрался до «Мира». Строители работали.
Я подошел к плотникам-родичам.
— Никаких сложностей сегодня?
— Не-а. — На сей раз тот, что был в прошлый раз угрюмым, казался повеселее. — Вам нынче только один жук и остался. Сера пришлась им не по вкусу.
Дохлый таракан, у которого уже недоставало пары ног, валялся футах в пятнадцати от нас.
Занятно.
— Не думал, что это подействует. Но раз уж заплатил за это зелье, решил попробовать. Ладно. Я слышал, здесь сегодня ночью было много всяких жуков?
— Так это после того, как вы пожгли серу, а?
Вот черт! Значит, все-таки моя вина в том, что Нежное Лоно терпит убытки?
— Еще одно дело. Привидения. Мой босс говорит, мне надо расспросить о призраках.
Плотники-родичи переглянулись. Лица у обоих разом сделались непроницаемыми.
— Уж и не знаю, откуда слух пошел, — заявил тот, что в прошлый раз был угрюм. — Ну разве жуки скрежетали, вот кому чего и померещилось. Да это место и само по себе жутковатое, сами посмотрите.
Я пристально посмотрел на него. Он явно лукавил. Впрочем, и на человека, умышленно скрывающего информацию в корыстных целях, он тоже не походил. Просто имелось что-то такое, о чем эти парни не хотели говорить. Ну, им это было неприятно, но ничего такого, противозаконного.
Плотник, который все это время помалкивал, вдруг округлил глаза. Я оглянулся. К нам направлялся десятник, и он как раз миновал место, в котором возникло на миг мерцание — словно зыбкий перегретый воздух. Впрочем, почему бы и нет? В помещении стояла жара.