Жестокие игры - 2
Шрифт:
– Я там был года два назад, - сказал Вадим.
– Они такое отгрохали, что любое спортобщество богло бы позавидывать. Там тебе и сауна с басейном, и тренажерный зал, и бильярд, и банкетный зал. Словом, все как в лучших домах.
– А как вы, товарищ майор - простой российский мент, там оказались? Только не говорите нам тут, что туда всех пускают. Мы все равно этому не поверим.
– Один мой приятель из Управления транспортной милиции пригласил отметить там свой день рождения.
– Вот с этого и начинается моральное
– Ну, завелся, - проворчал Дронов.
– А с вами, подполковник, уже все давно ясно. Так что, не возникайте, а слушайте о чем умные люди говорят. Вы мне лучше вот что скажите, друзья, - неужели тех трех парней у станции метро, кроме Башутина, никто не видел?
– Видела масса норода, - ответил Юрий.
– Но все дают крайне противоречивые показания.
– А безвременно ушедший от нас воровской авторитет Сережа Безбородов по кличке Буряк, он что - прибыл к нам из космоса и сразу скорешился с этими ребятами? Неужели его с ними никто из родных и близких убиенного не видел?
– Его сожительница Паршина, говорила, что к нему действительно в последнее время захаживали трое парней, - сказал задумчиво Дронов.
– Вы её допросили?
– Да. С ней встречался Колесов. Я читал её показания. Она говорила о каких-то трех его товарищах по воровскому бизнесу и рисовала совершенно других парней, нежели Башутин. Поэтому её показаниям мы не придали особого значения. А вот теперь...
– Юрий замолчал и обеспокоено взглянул сначала на меня, потом - на Сидельникова.
Моя интуиция забеспокоилась, затем сделал стойку, будто спаниель при виде дичи, и сказала: "Ищи здесь, придурок!" За последние годы нашего общения, её авторитет настолько вырос, что я беспрекословно ей подчинялся. Но она, кажется, начинает потихоньку наглеть.
И будто в подтверждение возникшей у меня неясной догадки, Дронов продолжал:
– Теперь мне кажется очень странным, что её показания совпадают с желанием организаторов этого действия пустить нас по ложному следу представить дело таким образом, будто в нападении на Башутина участвовали воровские авторитеты.
– Вот именно, господин подполковник, - согласился я.
– Только отчего у вас так поздно включилось "зажигание"? Если бы я вас не знал, то мог бы подумать, что вы были заодно с этой кодлой. Определенно. Но я вас слишком хорошо знаю, поэтому сей факт списываю на вашу природную "сообразительность". А кто она такая эта Паршина?
– Как мне помниться, она работает проводником на железной дороге.
– Обана!
– воскликнул я.
– А не кажется ли вам, друзья, что это не случайное совпадение?
– Какое совпадение?
– спросил Сидельников.
– Вспомните - кем работал раньше Кандобин? Бригадиром поезда. Следовательно, не мог не знать Паршину. Вы внимательно следите за ходом моей мысли?
– А ведь верно!
– удивился Дронов.
– Дима, ты молоток! Мне представляется, что именно
– Спешите видеть, господа!
– заорал я во всю ивновскую.
– Смертельный аттракцион! Крутой контрразведчик впервые родил здравую мысль!
– Горбатого могила исправит, - сокрушенно вздохнул Дронов.
А Вадим удивленно спросил его:
– Слушай, Юра, как ты все это терпишь?
– Привык. Да с ним иначе и нельзя. Стоит только возмутиться, как его не остановишь.
– Это вы о ком, парни?
– О тебе, Дима, - ответил Юрий.
– О ком же еще?
– А кого вы все норовите остановить? Коня на скаку или ещё кого?
– Преступников, Дима. Исключительно их.
– Ваше желание я понимаю и даже где-то разделяю. Только отчего оно у вас так поздно возникло? Вот что мне непонятно.
– Ждали тебя.
– Ясно. Тогда слушай сюда. Я сейчас отправляюсь в отряд проводников. Вы, подполковник, побеседуйте с соседями Паршиной о её морали и нравственности, дурных привычках и пагубных наклонностях. Уже сегодня мы должны знать о ней все. Задание ясно?
– Так точно, гражданин начальник.
– А я?
– возник Сидельников.
– Я тоже хочу.
– А вы, майор, будете в резерве главного командования, - ответил я. А пока сидите и не рыпайтесь. Делайте водочные компрессы, как наружние, так и внутривенные. Попровляйтесь, одним словом. Мы очень на вас рассчитываем.
На улице была путевая погода. Светило солнце. Дул легкий ветерок. По голубому небу бежали легкие облака. Чирикали воробьи. Торопились куда-то по своим земным делам озабоченные люди. И в полном соответствии с природой на душе у меня тоже было путево.
Итак, мне предстояло посетить отряд проводников Новосибирского отделения дороги. Не исключено, что там я могу встретить Паршину. Представиться ей тем, кем я являюсь на самом деле, я не мог. Если она имеет ко всей этой кухне непосредственное отношение, то может насторожиться и предупредить своих сообщников. А это в наши планы явно не входило. Надо было подумать на тем, в каком образе лучше перед ней предстать. Вскоре моя легенда была готова. Для её воплощения в жизнь мне необходимо было заехать домой.
Стоило мне лишь переступить через порог квартиры, как раздался радостный крик Настеньки:
– Папа плишел!
– Она подбежала ко мне и повисла у меня на шее. Папой она меня стала называть по собственной инициативе по возращении с Кавказа. И это было приятно.
– Привет, Настена! Как поживаешь?
– Холосо!
– убежденно проговорила она.
Из кухни вышла Светлана. Поцеловала меня, спросила:
– А ты что так рано?
А я глядел на неё и глупо улыбался. "Неужели вот эта красивая женщина меня любит?!" - удивлялась и ликовала моя душа. Удивительно! Повезло дураку. Впрочем, дуракам всегда везет. Определенно.