Жестокие игры мажора
Шрифт:
Он самодовольно хмыкает.
Я закатываю глаза. Ну конечно. Как я могла такое подумать об этой высокомерной заднице.
— Так, ладно, — поджав нижнюю губу, я трижды стучу указательным пальцем по подбородку и делаю еще один шаг. — Тогда может быть ты получил травму или что-то в этом роде?
Он издает короткий смешок.
— Что-то в этом роде.
Прежде чем я успеваю сделать еще один шаг, Илай поддается вперед и, подцепив за шлейку юбки, притягивает к себе, сокращая между нами последнее расстояние.
Сердце
Тяжело сглотнув, я кладу ладони на его мощные плечи и сжимаю пальцами рубашку. Наши взгляды сталкиваются на несколько невыносимо долгих секунд. А потом Илай наклоняется так близко, что я чувствую, как его горячее дыхание царапает мой висок.
— Хочешь знать, почему я бросил тренировки? — его голос тихий и мягкий, но я не обольщаюсь. — Я застукал свою мать скачущую на члене моего тренера, прямо на грязных матах.
Я вздрагиваю и сжимаю пальцами его сильные плечи крепче.
— Но ты права. Я получил травму, пока ломал своему тренеру ребра.
Я втягиваю носом воздух и не знаю, как выдохнуть.
Это не то, что я ожидала услышать.
Илай отстраняется и заглядывает в мои шокированные глаза своими горячими и непримиримыми.
— Я накормил твою любопытство?
Я неуверенно киваю, после чего шепчу едва слышно:
— Мне жаль.
Илай ухмыляется одним уголком губ, но веселье не трогает его грозовые глаза, когда он подцепляет прядь моих волос.
— А мне нет, — потирая светлый локон между татуированных пальцев, он изучает мое лицо. — Ты плохо на меня влияешь, Ведьма.
Щелк. Дежавю.
— Ты повторяешься, — я стараюсь, чтобы мой голос звучал безразлично, но… кого я хочу обмануть?
Он цокает языком и щелкает меня пальцем по носу, вынуждая поморщиться.
— Раз у тебя такая хорошая память, Ведьма, ты должна помнить, что я тебе говорил про то, как устроен наш мир. — Багиров подцепляет мой подбородок и маниакально проводит большим пальцем по моей нижней губе, сбивая дыхание напрочь. — Ты трижды моя должница. А только что прибавилось на один долг больше. — Илай дьявольски ухмыляется. — Не хочешь отыграться?
Я хмурюсь и выдергиваю свое лицо, одновременно отталкиваясь от него, требуя свое личное пространство, которое он нехотя, но все-таки возвращает мне.
Я глубоко вдыхаю и шумно выдыхаю, и так еще пару раз, пока способность говорить ровным тоном не возвращается ко мне:
— Я не ввязываюсь в рискованные авантюры.
— Разве? — он щурится и снова нарушает личное пространство, протягивая руку и
Я сглатываю, открываю рот и закрываю его, затрудняясь ответить, чтобы не загнать себя в ловушку еще больше.
— Знаешь, что я не люблю больше всего на свете? — его вкрадчивый голос крадет остатки моей глупой смелости. — Когда мне врут.
Мой пульс замедляется под теплом его пальцев, а потом я резко отступают назад и прижимаю ладонь к своей шее, где только что жалило его прикосновение.
Это же не может быть то, о чем я подумала?
Я соврала ему лишь раз…
Мой голос дрожит, когда я наконец произношу:
— И когда же я солгала тебе?
Он снова приближается ко мне, а я с колотящимся сердцем начинаю пятиться назад.
— Только что. Ты сказала, что не ввязываешься в рискованные авантюры, — Илай загоняет меня в тупик и я не замечаю, как ударяюсь бедрами о диван, но от падения меня останавливает рука, схватившая мое горло. Прерывистый вздох вздымает мою грудь именно в тот момент, когда Илай нависает надо мной и хрипит у самых губ. — Ты и есть самая рискованная авантюра, Ведьма.
А потом он целует меня.
20.1
Его жестокие губы подавляют мои в твердой потребности завладеть.
Этот поцелуй ошеломляет своей свирепостью.
Доводит до головокружения.
Лишает кислорода.
И забирает мой жалкий контроль над телом.
Илай запускает пальцы мне в волосы и сжимает их в кулаке, вынуждая открыться ему с шумным вздохом, после чего издает рык удовлетворения и его поцелуй становится более напористым.
Я неосознанно хватаюсь за его мощную шею и чувствую, как она напрягается под моими руками, как под пальцами вздуваются бугристые вены.
Связь с реальностью ускользает песком сквозь пальцы.
Я не понимаю, как и в какой момент он заваливает меня на диван и придавливает тяжестью своего тела. И я не нахожу другого выхода, кроме как обхватить его ногами за талию, пока Багиров с жадностью поглощает мое дыхание и рычит прямо в губы приглушенные ругательства. И это рычание отдается во мне гулким эхом.
Я пытаюсь успеть за его нетерпеливыми движениями, но мне не угнаться.
Он снова и снова накрывает меня своим безумием. Дезориентирует. Целует. Лижет и кусает.
И я не знаю, кто из нас делает поступательное движение бедрами так, что я чувствую его твердую эрекцию, которая толкается у моей киски.
Это подобно выстрелу, что приводит меня в чувство, и я каким-то образом уворачиваюсь от дикого рта Багирова.
Мы так и замираем.
Он тяжело дышит у уголка моих губ, а я судорожно втягиваю носом воздух.