Жестокие игры в любовь
Шрифт:
***
Лёша, как и обещал, зашёл за ней в начале четвёртого.
– Мне неловко, ты же должен был поехать со своей командой, – переживала Мика.
– Ничего, не маленькие, сами доберутся, – отмахнулся он и широко улыбнулся.
От него, обычно серьёзного и спокойного, волнами исходила какая-то шальная энергия, будто он выпил. Мика даже незаметно принюхалась. Но нет – просто, видимо, настроение было очень хорошее. Да ещё и азарт наверняка перед матчем играл в крови.
Всю дорогу Лёша с энтузиазмом рассказывал Мике про баскетбол, про предыдущие соревнования, про какие-то
– Женька у нас хорошо играет, с умом. Он не станет, как Антоха, тупо носиться по площадке за мячом, у него своя тактика. Любит он всякие красивые штуки вытворять. Так чтобы все ахнули. Только он это делает не для команды, не для победы, а чисто на публику. Ему по большому счёту вообще плевать, выиграем мы или нет. Ему лишь бы себя проявить, показать, как классно он умеет. Серьёзно. Вообще не командный он человек. Вот я уверен, что если спросить, что ему лучше: чтобы мы продули, но он как-нибудь круто отличился, или чтоб мы победили, но он играл… ну, не плохо, а даже просто как все. Он даже думать не станет – выберет первое.
– Единоличник, – улыбнулась Мика.
– Ну! И позёр. Ему прям надо, чтоб все им восхищались, чтоб обожали его, – с усмешкой проговорил Лёша. – Кошачья натура…
– Забавное сравнение.
– А что? В психологии даже что-то такое есть, типа теста: на какое животное ты походишь. У нас по приколу проводила такой биологичка, только давно, года три или четыре назад.
– Правда? И кто же ты? – смеясь, спросила Мика.
– Не помню… ну, собака, кажется, – почему-то смутившись, буркнул Лёша и увереннее добавил: – А Женька – сто пудов кошара, даже без тестов понятно.
15
Хорошо, что она пришла с Лёшей – в огромном вестибюле спорткомплекса царила неразбериха. Одни суетились, куда-то спешили, другие наоборот – сбившись в группки, топтались на месте. Одной в такой сутолоке ей пришлось бы порядком поплутать.
Лёша дождался, когда она сдаст пальто в гардероб, затем проводил её в зал, где вскоре должна была начаться игра, и затем умчался к своим.
В зале тоже оказалось полно народу. Но свободных мест пока ещё хватало. Мика села в первом ряду, с краю от прохода. Огляделась – нашла знакомые лица. Правда, из других классов, но всё равно было почему-то приятно, что она тут, в совершенно "чужом" месте, не одна. А перед самым началом и несколько одноклассниц заявилось.
Весёлые, раскрасневшиеся, шумные они долго не могли усесться, хохотали, знакомились с парнями. Мика про себя радовалась, что они её не заметили.
Она с нетерпением поглядывала на часы – не потому, что так хотелось зрелища. Наоборот, оказавшись тут, в переполненном гулком зале на жестком сиденье, она вдруг поняла, что ей будет скучно.
Лёша был прав – спорт, особенно такой – мужской, совсем её не интересовал. Ещё фигурное катание она бы посмотрела, а баскетбол… И от одной мысли, что придётся сидеть два часа на одном месте, наблюдая, как гоняют по площадке мяч, сводило зубы. Зачем пришла? Ещё так рвалась, глупая…
Но вот наконец гуськом потянулись игроки
Мика тотчас узнала Колесникова. Лёшу она, конечно, тоже узнала, но уже потом, как и Костю, и Антона. Остальные игроки их команды были из других классов, но внешне тоже ей знакомы. Но Колесников моментально притягивал к себе внимание. И дело даже не в том, что он один из всей команды надел чёрную майку, тогда как все остальные были в зелёных. А в чём – не понять. Просто взгляд как будто сам по себе тянулся в его сторону, останавливался на нём, прикипал. Мика почти силой заставила себя не смотреть на него, а смотреть на Лёшу. Тем более что тот тоже нашёл её в толпе и даже улыбнулся.
А потом началась игра. Несколько первых минут напоминали ей какую-то бестолковую возню вокруг мяча. Здоровенные лбы табуном носились по площадке. И это, думала она, всё? Даже Колесников не спасал положения.
Но довольно быстро в этих хаотичных метаниях Мика уловила смысл, а затем и сама не заметила, как вовлеклась. В острые моменты вскакивала вместе со всеми, негодовала, радовалась, закусывала нижнюю губу в волнении.
Обе команды шли почти вровень, но последние минуты третьей четверти были самыми напряжёнными. Противники – какой-то там лицей, Мика прослушала – словно вдруг остервенели. Стали играть грубо, агрессивно, с напором, потихоньку увеличивая разрыв в счёте. На электронном табло красным горели цифры: 32:36.
В какой-то момент Лёше всё же удалось вырвать мяч. Пасанул Колесникову, и тот не растерялся – с трёхочковой линии метко отправил мяч в кольцо, почти сравняв счёт. Напряжение – и в зале, среди болельщиков, и на площадке – вмиг взлетело до красной отметки. Мике казалось, что под диафрагмой у неё сжалась тугая пружина. Когда игроки проносились мимо, и её обдувало, эта пружина внутри опасно вибрировала.
В унисон с незнакомым болельщиком по соседству она скандировала: «Давай! Давай!». Но ожесточенная борьба какое-то время длилась вхолостую, пока центровой противника грубо не подрезал Лёшу, буквально сбив его с ног.
Но тут же, словно ниоткуда, рядом с ним возник Колесников и изящно увёл мяч из-под его руки. Лёша вскочил, отбежал и закричал ему: «Пасуй мне! Я открыт». Но тот и не подумал – будто танцуя, ушёл от защитника и в итоге выдал безупречный флотер* (*бросок почти вертикально вверх).
Зал взревел единым, утробным гулом, в котором слились досада тех, кто болел за лицей, и ликование тех, кто болел за их школу. Антон и Костя одобряюще хлопнули его по плечу. Вот только Лёша отчего-то разозлился. Мика видела, что он пытался высказать Колесникову, даже, похоже, ругался, но тому как с гуся вода – он купался в восторгах, и никакие упрёки не могли подпортить это удовольствие.
«И впрямь нарцисс», – про себя усмехнулась Мика, но сама тем не менее не могла отвести от него взгляд. Влажные волосы тёмными колечками налипли на лоб, глаза горели лихорадочным азартом, но на губах блуждала привычная ленивая полуулыбка.
После двухминутного перерыва судья дунул в свисток, известив о начале последней, решающей четверти. Игроки вновь ринулись в атаку. Колесников бросился на подбор* (* т.е. забрать отскочивший после неудачного броска мяч), но на этот раз красиво не получилось.