Жестокие игры
Шрифт:
Впервые за сегодняшний день мяч Джордана приземлился почти у самого флажка. Он медленно повернулся и посмотрел на Селену, которая, вопросительно приподняв брови, протягивала ему последнюю дольку апельсина. Их пальцы соприкоснулись, когда он брал ее.
– Интересная догадка, – похвалил он.
Единственное, что был в силах сделать Джек, – это смотреть на стопку аккуратно сложенной на стуле одежды и стараться не чесаться.
Все три дня, проведенные в карцере, он старался не вспоминать о душе.
Джек жадно впился взглядом в одежду.
– Соблазнительно, верно? – поинтересовался директор. – Это вещи для вас.
– Нет, спасибо.
– Мистер Сент-Брайд, вы слишком большое значение придаете мелочам.
Джек улыбнулся.
– Когда окажетесь на моем месте, вам не покажется это мелочью.
– Эта одежда для вашей же безопасности.
– Не для моей, а для вашей. Это вы хотите, чтобы я надел оранжевый комбинезон, чтобы все остальные здесь знали, что я подчиняюсь вашим правилам. Как только я это надену, вы сможете мною управлять.
У директора блеснули глаза. Джек понимал, что ступает по очень тонкому льду.
– Карцер у нас не пентхаус. Вы не можете сидеть там вечно.
– Тогда переведите меня в обычную камеру, но в моей одежде.
– Не могу.
Джек скользнул взглядом по чистой одежде, лежащей на стуле.
– Я тоже, – негромко ответил он.
Директор кивнул, конвоир у Джека за спиной шагнул вперед.
– Отправьте мистера Сент-Брайда в карцер еще на шесть дней. На этот раз отключите в кране воду.
Джек почувствовал, как его рывком поставили на ноги. Он разгладил футболку, как будто это был королевский костюм.
– Мистер Сент-Брайд, – сказал на прощание директор, – вы все равно проиграете.
Джек замер на месте, но оборачиваться не стал.
– С другой стороны, мне и терять-то нечего.
У Франчески Мартин было тело девушки из «Плейбоя», а ум физика-ядерщика, что никак не связывалось в головах у мужчин, которые набирались смелости пригласить ее на свидание. Но она усвоила урок: вместо того чтобы говорить ухажерам, что она занимается исследованием ДНК, Франческа просто сообщала, что работает в лаборатории, и мужчины уже сами додумывали, что она целыми днями делает чай для настоящих ученых и чистит клетки с мышами и крысами.
Она положила образец под микроскоп.
– Что, Фрэнки, – усмехнулся Мэтт, – взяла образец у одного из своих женихов?
– Угу. Мне совершенно нечем заняться, вот и беру у себя образцы слюны, чтобы посмотреть, что прибило к нашему берегу, на тот случай, если полугодового карантина, никакой постели, после знакомства окажется недостаточно. – Она сощурилась, глядя в линзу. – Как твоя малышка?
– Молли… Боже, не могу описать словами, какая
– Почему так происходит, что люди тут же становятся сводниками, как только сами женятся?
– Думаю, всему виною Дарвин. Пытаются сохранить вид от вымирания. – Мэтт вскочил с места. – Кроме того, таким талантливым людям, как ты, нужно постоянно напоминать, что есть более приятный способ воспроизводить ДНК, чем под микроскопом.
– Спасибо, мамочка, – сухо ответила Фрэнки. – Ты явился сюда специально, чтобы побеседовать о моей неудавшейся личной жизни, или по делу?
– Чарли Сакстон привозил улики по делу об изнасиловании…
– У меня до них еще не дошли руки, Мэтт. Вчера я была в суде, а сегодня утром…
– Я тебя не тороплю, – заискивающе улыбнулся он. – Не больше, чем обычно. Просто хотел тебе сказать, что я ищу.
– Дай догадаюсь, – с невозмутимым лицом произнесла она. – Сперму?
– Да. И о крови на рубашке тоже хотелось бы узнать. И о земле на ботинках. – Он отошел от стола. – Через две недели будут результаты?
– Через три, – пробормотала Франческа, вглядываясь в микроскоп.
– Черт, за десять дней было бы просто отлично! – Мэтт поспешил уйти, чтобы не слышать возражений. – Премного благодарен.
Фрэнки повернулась к микроскопу. Сперматозоиды уже замерзли, были безжизненными и без хвостиков.
– Все вы так говорите, – вздохнула она.
Эдди не знала, где взять силы, чтобы постучать в тяжелые двери окружной тюрьмы. «Если не откроют, я просто развернусь и уйду, – думала она, – поеду домой и попробую в другой раз, когда наберусь храбрости».
Дверь открыл надзиратель.
– Чем могу помочь?
– Я…я…
Его лицо расплылось в добродушной улыбке.
– Первый раз? Входите.
Он проводил Эдди в вестибюль, где к стеклянной кабинке змеилась небольшая, похожая на ленточного червя, очередь.
– Ждите здесь, – велел он. – Вам скажут, что делать.
Эдди кивнула – больше самой себе, чем надзирателю, который уже ушел. Посещение по средам с шести до девяти часов. Она позвонила в справочную, это оказалось несложно. Сложнее было сесть в машину и приехать сюда. Совершенно невозможно снова видеть Джека и не знать, что сказать.
После беседы с Мэттом Гулиганом она поняла, что должна сделать то, чего не сделала раньше: выслушать версию Джека, прежде чем поверить чему-то еще.
Она боялась, что он ее обманет. Что время, проведенное вместе, – лишь очередная ложь. Она боялась и того, что он скажет правду, – тогда ей придется смириться с тем, что Бог настолько жесток, что позволил ей отдать свое сердце человеку, совершившему изнасилование.
– Следующий!
Эдди подошла к кабинке, когда стоявший перед ней мужчина прошел за решетчатые двери, и оказалась лицом к лицу с сотрудником тюрьмы, чье лицо напоминало неровную картофелину.