Жестокие игры
Шрифт:
– Кладешь ее на пеленальный столик, – вслух размышлял он, – а она пытается вырваться, как Серхан Серхан. [xiv]
Чарли полез в карман и достал золотой значок. Раскачивая им над малышкой, он попробовал отвлечь ее, чтобы Мэтт успел застегнуть комбинезончик.
– Кажется, что Мэг никогда не была такой крошкой.
– Да, а мне не верится, что Молли когда-нибудь станет взрослой.
Мэтт взял дочь со столика и понес в гостиную, Чарли пошел за ним.
[xiv]Серхан
– Ты удивишься, – заверил Чарли, – но однажды ночью ты уложишь ее спать под колыбельную, а наутро она проснется, слушая музыку «Лимп Бизкит».
– Что еще за «Лимп Бизкит»?
– Тебе и знать не стоит!
Чарли опустился на диван. Мэтт положил малышку на разноцветный игровой коврик.
– Я уже начал подумывать о том, чтобы продавать такие в тюрьмах, – пошутил он. – Чтобы с потолка свешивались маленькие зеркала, погремушки, пищалки и заключенные не скучали. Представьте, у них уровень развития пятимесячного ребенка, хотя Молли явно даст им фору. – Он опустился на стул напротив Чарли. – Может быть, как прокурор я получу намного больше доказательств, которые, в противном случае, никогда бы не получил.
Он потянулся через кофейный столик за пачкой документов.
Чарли мгновенно переключился на работу.
– Похоже, что дело – раз плюнуть, согласен?
Мэтт пожал плечами.
– Потерпевшая может опознать своего обидчика, у него есть предыдущая судимость, мы располагаем неопровержимыми уликами. А теперь еще и подкрепленными показаниями трех свидетелей.
– Подкрепленными… – повторил Мэтт. – Интересное слово. – Он взял первый протокол и пролистал до страницы, где часть диалога была помечена маркером. – Ты это читал?
Чарли взял протокол у него из рук и просмотрел.
– Да. После того как Джилли ушла, в Уитни О'Нил заговорила совесть и она стала звать подругу, которая не могла ответить, потому что боролась с нападавшим.
Мэтт протянул ему следующий документ, показания Челси.
– Эта девочка утверждает, что предложила проводить Джилли домой еще до того, как та ушла. Однако об этом ничего не сказано в показаниях Уитни О'Нил.
Чарли фыркнул.
– Это мелочи. Как они могут помнить каждую секунду той ночи? Ради бога, они в один голос указывают время, когда этот парень появился, что он им сказал и как выглядел. Они все признают, что ничего не слышали. Вот на этом должны сосредоточиться присяжные.
– Ваша собственная дочь, – продолжал Мэтт, не обращая внимания на детектива, – утверждает, что Джиллиан настояла на том, что пойдет домой одна. Как будто испытывая судьбу. Должен сказать, что если бы я был той ночью в лесу, то такие «мелочи» непременно запомнил бы. – Он бросил все три протокола на стол. – Какая же из версий правдивая?
Чарли взглянул на агукающую на коврике малышку.
– Поговорим, когда ей будет шестнадцать. Побеседуй с девочкой, которая до смерти напугана после того, как ее подругу изнасиловали в лесу среди ночи, и увидишь, сможет ли она вспомнить подробности. Господи, Мэтт, они еще дети! Они лицом к лицу столкнулись с дьяволом. Им удалось выжить и рассказать об этом… но их до сих пор бьет дрожь. И даже если они не
Мэтт молчал. Чарли не выдержал и взорвался:
– Ты хочешь сказать, что я заставил этих девочек пройти через ад и все напрасно? Они расстроены. Присяжные примут это в расчет и не станут обращать внимания на небольшие расхождения, которые не имеют принципиального значения.
– Не имеют принципиального значения? – повысил голос Мэтт. – Здесь все имеет значение, Чарли. Каждая мелочь. Ваша работа сказывается на моей работе. Это не какая-то мелкая кража. Речь идет о хищнике, и единственный человек, у которого есть оружие, чтобы его уничтожить, – это я. Пока не расставлены все точки над «i», этому ублюдку легче выйти сухим из воды и сделать это снова.
– Послушай, это не я виноват…
– Тогда кто? Кто виноват, что Джиллиан Дункан будут мучить кошмары и она до конца жизни не сможет доверять мужчинам, не сможет иметь нормальных сексуальных отношений? Даже если Сент-Брайд проведет за решеткой всю жизнь, потерпевшая никогда полностью не оправится от случившегося. А это означает, что ни ты, Чарли, ни я не сможем забыть о том, что произошло.
Раздраженный голос отца напугал Молли. Она скатилась с игрового коврика и заплакала. Мэтт подхватил ее на руки и прижал к груди.
– Тс-с, – прошептал он, повернувшись к Чарли спиной и покачивая дочь, – папа здесь.
Городок Лойал в штате Нью-Хэмпшир был как раз из тех поселений, которое лучше всего выглядят осенью, когда опадают, подобно драгоценностям, листья, или зимой, когда снег укрывает его пушистым одеялом, сравнивая долины и холмы. Даже сейчас, в конце весны, благодаря выкрашенным в белый цвет зданиям и ученицам в школьных формах холмистая центральная лужайка скорее напоминала декорацию какого-то кинофильма, чем реальное место, где живут люди.
Эдди припарковала машину у универсального магазина, где женщина в высоких ботинках и юбке с фалдами писала на витрине слово «Распродажа». Эдди прикрыла рукой глаза от солнца и подошла к ней.
– Ботинки за пять девяносто девять? Отличная покупка!
Хозяйка магазина обернулась и окинула ее оценивающим взглядом.
– В Уэстонбрук приезжают учиться девочки, которые даже не предполагают, что с апреля по июнь тут настоящее болото. Резиновые сапоги разлетаются, как горячие пирожки.
– Похоже, школа делает вам кассу.
– Еще бы! Ведь в Лойал больше ничего нет. Наш городок нанесли на карту в тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году, когда основали Уэстонбрук.
Эдди удивилась, что школа такая старая.
– Правда?
Женщина засмеялась.
– В административном корпусе вам подарят красочную брошюру и проведут экскурсию. Приехали осмотреться, чтобы потом привезти сюда дочь, да?
Эдди замерла. Эта женщина только что подсказала ей верный способ достижения цели. Не может же она просто ворваться в кабинет директора и спросить его о Джеке! С другой стороны, если она обеспокоенная мать, до которой дошли слухи… Что ж, скорее всего, она сможет найти тех, кто с удовольствием расскажет, что здесь произошло.