Жестокие романтики против Кровавых гегемонов

Ключник Роман

Отмечу ещё одну закономерность из «хитрости истории» – чем в более глубокий кризис погрузят Россию В. Путин и Д. Медведев, тем более жесткие и радикальные меры должен будет применить для спасения России и народа управленец, менеджер их заменивший.

Вернемся к разрушителю Российской империи и созидателю СССР – И. Сталину, в следующих главах будем подробно год за годом наблюдать и анализировать действия Сталина.

Глава третья

Начало противостояния в 1920-1921 гг.

1920 год – после победы над Белыми у захватчиков России торжество, эйфория и громадьё грандиозных глобальных планов, и вдруг они попадают в неплановую, непредусмотренную ситуацию – после неожиданного

поражения в Польше, «облома», они потрёпанные возвращаются в Россию, и осенью 1920 года перед ними встает банальный вопрос: что делать дальше? Особо подчеркну – после провала мирового вооруженного похода гегемоны вынуждены были или что-то делать-созидать в России или готовиться к новому мировому походу. Понятно, что если сохранить принципиальные глобальные планы, то всё равно какое-то время им придется копошиться в России, что-то делать в России, – что и как? Для очередного похода за границу необходимы были: мирная ситуация внутри страны, на опорной базе – в захваченной России, и большие ресурсы, оружие, обмундирование, продовольствие, и хотя бы для этого необходимо было восстанавливать промышленность, запускать заводы и фабрики, а в условиях совершенно логично образовавшегося и умышленно устроенного смертельного голода необходимо было налаживать производство продовольствия в сельском хозяйстве.

В июне-июле 1920 года на Всероссийском продовольственном Совещании крестьянских грабителей даже кровавые комиссары продотрядов стали роптать, что Кремль перегнул палку, – что этот длительный тотальный грабеж крестьян необходимо прекратить, ибо грабить уже почти нечего, у крестьян пропал смысл производить продовольствие, необходимо дать им немного свободы, иначе – неизбежен смертельный голод, отсутствие продовольствия и много вытекающих из этого проблем. Тогда Ленин к своим янычарам не прислушался, – в разгаре был поход на Польшу.

А после разгрома Красных армий в Польше в августе 1920 года, осенью 1920 года ситуация в России из позиции гегемонов Бронштейна и Ленина вдруг перешла в позицию желающего созидать Сталина и его единомышленников, ситуация стала благоприятствовать миропониманию и целям Сталина, и в этой ситуации вынуждены были действовать все.

Первым оценил новую ситуацию и вышел со своими предложениями Бронштейн-Троцкий, – и началась знаменитая «дискуссия о профсоюзах», спор среди вождей захватчиков на тему – что делать с Россией, что делать в России?.. Название этого исторического момента «дискуссия о профсоюзах» – это, мягко выражаясь, – откровенное лукавство советских идеологов и историков. Ибо этот момент в истории, этот спор правильно следует назвать: «дискуссия о внутренней политике» или «спор о дальнейшей судьбе захваченной России и её покоренных народов», или «дискуссия коммунистических вождей о стратегических действиях в России в мирный период» и т. п.

Много лет спустя Бронштейн в своей автобиографической книге напишет: «Политическое содержание дискуссии до такой степени завалено мусором, что я не завидую будущему историку, который захочет добраться до корня вещей». Разберемся. Бронштейн, с одной стороны, предложил некоторые новации по улучшению товарообмена между городом и деревней и замену грабежа продналогом. Кстати, замену грабежа «комбинированным» способом, включающим налог, в начале 1920 года предлагал Ю. Ларин-Лурье, а с другой стороны, он настаивал на продолжении прежней политики: ещё лучше и более усердно готовиться к очередному походу по завоеванию всей Европы, а внутри России продолжать политику расширенного военного коммунизма, намеченную в конце 1919 года и утвержденную, закрепленную в марте – апреле 1920 года на 9-м съезде РКП(б).

Напомню, – несмотря на то, что к весне 1920 года гражданская война на юге России ещё продолжалась, но уже стало понятно, что захватчикам удалось разбить Белых и отстоять свою Добычу, – и они на 9-м съезде без обиняков решили применить насильственные принудительные меры не только к крестьянам, но и к своему «любимому»

пролетариату, решили полностью милитаризировать остатки российской экономики для дела своей мировой гегемонии. Ленин ещё в 1919 году предупреждал, что вольницы для рабочих не будет: «Мы не признаем ни свободы, ни равенства, ни трудовой демократии, если они противоречат интересам освобождения труда от гнета капитала», «революционное насилие не может не проявляться и по отношению к шатким невыдержанным элементам самой трудящейся массы».

Поэтому об этом съезде обычно помалкивали советские идеологи, и помалкивают современные коммунисты во главе с Зюгановым. Именно на этом съезде Бронштейн-Троцкий произнес свою знаменитую речь:

«Мы говорим: это неправда, что принудительный труд при всяких обстоятельствах и при всяких условиях не производителен… В военной области имеется соответствующий аппарат, который пускается в действие для принуждения солдат к исполнению своих обязанностей. Это должно быть в том или другом виде и в области трудовой. Безусловно, если мы серьёзно говорим о плановом хозяйстве, которое охватывается из центра единством замысла, когда рабочая сила распределяется в соответствии с хозяйственным планом на данной стадии развития, рабочая сила не может быть бродячей Русью. Она должна быть перебрасываема, назначаема, командируема точно так же, как солдаты… Эта милитаризация немыслима без милитаризации профессиональных союзов как таковых, без установления такого режима, при котором каждый рабочий чувствует себя солдатом труда, который не может собою свободно располагать, если дан наряд перебросить его, он должен его выполнить; если он не выполнит – он будет дезертиром, которого карают!»

Как видите – уже тогда шла речь о профсоюзах и их новой роли, но тогда – весной 1920 года. – Ленин поддержал эту рабовладельческую инициативу, поэтому никакой «дискуссии о профсоюзах» ещё не было. Напомню старое название ленинской партии – РСДРП, в данном случае – этот был высочайший пик демократии Ленина, «защитника» угнетенного пролетариата… Кстати, и Сталину ничего не оставалось как поддержать эту рабовладельческую линию вождей, ситуация ещё не способствовала сопротивлению этому, противостоянию.

Согласно новой политике в апреле 1920 года на базе «Совета обороны…» был создан «Совет труда и обороны», и началась организация трудармий и строительство концлагерей. После возвращения из Польши, оклемавшись, осенью 1920 года Бронштейн продолжил гнуть свою прежнюю рабовладельческую политику. И чтобы хозяйственные проблемы и вопросы внутри захваченной страны не мешали работе вождей над «мировой революцией», – необходимо было свалить их на профсоюзы, включив их в государственную конструкцию, «срастить» их с государством. Кстати, таким образом в перспективе убиралась традиционная неизбежная проблема – конфликт профсоюзов с государством, на этот раз с коммунистическим государством. Отсюда и быстрые рабовладельческие способы-тезисы Бронштейна-Троцкого по организации и использованию покоренного русского народа и других народов Российской империи:

«Между экономическим и юридическим принуждением вообще нельзя провести водораздела», «репрессии для достижения хозяйственных целей есть необходимое орудие социалистической диктатуры», «Мы будем создавать трудовые армии, легко мобилизуемые, легко перебрасываемые с места на место. Труд будет поощряться куском хлеба, неподчинение и недисциплинированность будет караться тюрьмой и смертью» и т. п.

Стоит отметить, что отношение к покоренному русскому народу как к рабам не было секретом, например, истинная марксистка Аксельрод это рабство в России объясняла «научно» и свою первую лекцию в Институте Красной Профессуры начала философским откровением: «Есть избранные и толпа, господа и рабы. Избранные призваны делать историю. Толпа – навоз истории. Воля к власти – движущая сила человеческого развития. Ею обладают только избранные!» Понятно, что захватчики ликовали, ведь они были не просто – «избранными», а – «богоизбранными».