Жестокие романтики против Кровавых гегемонов
Шрифт:
После знаменитого откровенного признания отчаявшегося Ленина на 11 съезде РКП(б) (27 марта – 2 апреля 1922 года) – «Вырывается машина из рук. Как будто бы сидит человек, который ею правит, а машина едет не туда, куда её направляют…», по предложению Розенфельда-Каменева в помощь беспомощному истеричному, явно не справляющемуся с государственной машиной Ленину 3 апреля 1922 года избрали Генеральным секретарем Сталина, хотя Ленин при обсуждении кандидатуры Сталина раздраженно ворчал: «Не советую, этот повар
Ленин, немного подумав, чтобы сбалансировать ситуацию между двумя разными концептуальными партийными фракциями, 11 апреля 1922 года на заседании Политбюро предложил назначить Бронштейна-Троцкого на должность своего первого заместителя в правительстве – заместителем Председателя Совнаркома. И в этой ситуации Троцкий допустил закономерную ошибку – отверг это предложение. Почему это была ошибка и закономерная? Закономерной – потому что Троцкий позиционировал себя вождем революции и страны наравне с Лениным, ведь это он сыграл решающую роль в октябре 1917 года в захвате столицы, и это он командовал Красной армией в Гражданскую и победил, и теперь у него в руках была самая мощная сила в стране – многомиллионная Красная армия, поэтому назначение в замы к Ленину… – это было для него явным унижением. К тому же мелкую рутинную, подсобную работу он не любил, это у него в ведомстве делал Эфроим Склянский с другими помощниками из Нью-Йорка, а Троцкий – глобалил… Тем более, что в этот период он уже начал готовить одобренный Лениным новый поход в Германию через Польшу, и стал его готовить более основательно, особенно в части подрывной деятельности в этих странах.
Отказ от предложенной должности был ошибкой Бронштейна, потому что через месяц – 25 мая 1922 года у Ленина случился серьёзный паралич, отнялась у палача часть тела и речь, онемел. Кстати, это спасло много русских жизней, ибо последнее время потерявший контроль над процессами в стране Ленин особенно свирепел, – именно перед параличом 19 мая 1922 года Ленин издал приказ «о высылке за границу писателей и профессоров», и в этом же месяце ещё успел устроить показательный судебный процесс над 54 православными священниками, из которых 11 священников расстрелял. Этот самый знаменитый в начале 20-го века демократ «забыл» ещё в 1917 году, что на международном съезде социал-демократов в Копенгагене в 1910 году подписал резолюцию против смертной казни…
А с 25 мая 1922 года Ленин на несколько месяцев выпал из своей кровавой работы.
30 мая 1922 года немощный Ленин, боясь мучительной смерти, просил Сталина дать ему яд для самоубийства. В этой ситуации, если бы Бронштейн-Троцкий месяц назад принял бы предложение Ленина, то стал бы главой правительства, оставаясь при этом главнокомандующим армии, то есть – у него была в руках почти вся
Скорее всего, у Ленина последние месяцы были серьёзные проблемы со здоровьем, но он не говорил об этом и надеялся – пройдет, а когда состояние усугубилось и сильно «прижало», то он стал готовить себе, по его мнению, достойную замену, наследника верховной власти, и Ленин упорно шел к своей цели. Несмотря на отказ Бронштейна-Троцкого, когда осенью 1922 года Ленин вернулся после затяжной болезни к работе, он опять повторил это предложение Бронштейну. И Троцкий опять отказался. И это, как казалось Ленину, легкомыслие Троцкого или даже его глупость сильно раздосадовала и даже разозлила Ленина, который решил реализовать свою непонятую Бронштейном мудрость оригинальным путем, – по предложению Ленина Сталин внес на рассмотрение Политбюро вопрос об отказе Троцкого работать в Совнаркоме, – чтобы заставить «неразумного» Троцкого согласиться. Но Троцкий уперся, – принципиально отказывался.
Почему Бронштейн-Троцкий так «странно» поступал? На что он рассчитывал? – Он был полностью уверен, что в любом случае, в любом «раскладе» после Ленина ему, как второму равному вождю, нет альтернативы. Чтобы это понимать, необходимо осознать статус Бронштейна-Троцкого в то время, его значимость и его славу среди «своих», – «Вот пришла великая революция и чувствуется, что как ни умён Ленин, а начинает тускнеть рядом с гением Троцкого», – восхищался первый председатель ЧК Моисей Урицкий. А самый интеллигентный захватчик России, прибывший из Италии, А. В. Луначарский-Хаимов утверждал, что Бронштейн проявлял «необыкновенную элегантность», «ораторский и писательский талант», «большую ортодоксальность, чем у Ленина», и что – «Не надо думать, что второй вождь революции во всём уступает своему коллеге; есть стороны, в которых Троцкий, бесспорно, превосходит его; он более блестящ, он более ярок, он более подвижен», поэтому, по мнению Луначарского, многие были «склонны видеть в нём подлинного вождя русской революции» (Луначарский «Лев Троцкий»).
«Стоит ли удивляться, что наиболее неумеренные поклонники наркомвоенмора утверждали, будто Троцкий „воплотил в себе весь характер русской революции“. Был её „главным архитектором“, „экстрактом, её лицом, её душой“, называли его „главным вождем Октября“, поскольку, якобы, „Ленин опоздал в Смольный“, „Русский Лассаль“», – заметил исследователь истории и автор интересной книги о Троцком В. Клушин.