Жестокие романтики против Кровавых гегемонов

Ключник Роман

Здесь мы наблюдаем у паренька Coco, будущего Сталина, огромную жажду познания окружающего мира, жажду знаний и прекрасную способность их впитать, понять, осмыслить. Из личного опыта знаю – не в каждом классе из 30 учеников и не в каждой студенческой группе найдется такая ёмкая «губка» с внимательными горящими глазами, схватывающая почти всё на лету и получающая удовольствие от знаний, от насыщения ими. Coco Джугашвили был лучшим среди сверстников и подавал большие надежды на успешную судьбу, и Горийское духовное училище он закончил со всеми «пятерками», и более того – за выдающиеся успехи получил ещё и Похвальный лист. Его мать была очень счастлива.

При этом Coco не был не вылезающим из дома отличником – «ботаником», а лидером в уличных играх и баталиях. И то, что он зачитывался древней поэмой «Витязь

в тигровой шкуре» Шота Руставели и произведениями Казбеги – говорит о многом. Молодому Сталину, бесспорно, импонировали бунтари, борцы с устаревшими традициями и предрассудками окружающих, как у Казбеги, или герои-витязи, борющиеся за свободу своего народа. И он хотел быть похожим на этих героев, даже назвал себя именем одного из героев – Коба, и очень радовался, когда друзья на улице называли его этим именем. Этим бойцовским героизмом будущий Сталин зарядился на всю жизнь. В начале 20-х его знали как умного трудоголика, старательного и эффективного партийного бюрократа, и не догадывались, что кроме этого он был ещё и безжалостным джигитом и коварным абреком, который в редкие моменты откровений признавался: «Высшее наслаждение – найти для себя врага и раздавить его, а потом выпить бокал хорошего грузинского вина».

Сталин восхищался и писателем Казбеги (1848-1893 г.), который был почти его современником, и, будучи обеспеченным и даже богатым человеком, стал аскетом – отказался от своего богатства и ушел в горы пастушествовать, любоваться красотой гор. Этот аскетизм стал примером для подражания.

А уличное происшествие с телегой, покалечившее в мальчишестве на всю жизнь Сталину руку, только подзадорило его самолюбие – быть не только равным, и доказать это, но и быть лучшим. Эту пружину-стимул прекрасно понимают те евреи, которых в школьном возрасте какой-то грубый невоспитанный сверстник оскорбил, обидел на национальной почве; в этом случае сильно задетое самолюбие, напряжение-стремление доказать, достичь, быть лучшим возрастает по разным векторам многократно и шанры добиться жизненного успеха в чем-то резко возрастают.

В юношестве у Сталина пробудилась лира, поэтическое дарование, и он стал писать стихи. В молодости пробовали писать стихи многие молодые люди, но не у всех это получалось талантливо, и не все стихи публиковали в газетах. А у 17-летнего Сталина его стихи не только были опубликованы в нескольких номерах газеты «Иверия» с 22 сентября по 25 декабря 1895 года, но его стихотворение «Рафаилу Эристави» было признано грузинскими филологами как выдающееся, и было размещено в книге «Грузинская хрестоматия, или Сборник лучших образцов грузинской словесности». Обычно эти факты злостные ненавистники Сталина замалчивают, но ведь это факт, говорящий о неординарной личности Сталина.

Стихи, конечно, хорошо; и постижение Бога – ещё лучше, но из далеких веков мудрый Шота Руставели подсказывал: «Если действовать не будешь – ни к чему палата ума», ни к чему накопленные знания… И Сталин решил идти путем своих любимых героев – бороться за справедливость, за бедных против богатых, за угнетенных и, особо отмечу, – за свободу своего грузинского народа и любимой Грузии против имперского засилья России. Иосиф Джугашвили-Сталин (перевод с грузинского):

Утро

Раскрылся розовый бутон,Прильнул к фиалке голубой,И, легким ветром пробужден,Склонился ландыш над травой.Пел жаворонок в синеве,Взлетая выше облаков,И сладкозвучный соловейПел детям песню из кустов:«Цвети о Грузия моя!Пусть мир царит в родном краю!А вы учёбою друзья,Прославьте Родину свою!»

Когда Сталин решил стать на путь борьбы с властью – шла вторая еврейская террористическая война в Российской империи (1901-1906 гг.), которую проводил Бунд во главе со своими кровавыми террористами – Азефом и Гершуни, а первый Совет в Петрограде возглавляли его представители –

Бронштейн и Парвус-Гельфанд вместе с их одесским соплеменником Нахамкесом, но Бунд был чисто еврейской террористической организацией, и представителей другой национальности туда не принимали, поэтому к ним Сталин не мог присоединиться. Бывшая тогда на втором месте, на втором плане более мелкая террористическая организация – РСДРП Ленина-Бланка была не полностью еврейской организацией, с другими принципами приёма членов – интернациональными, и приняла в свои ряды Сталина – бунтующего грузинского националиста, нацмена.

Когда Сталин стал вникать в марксизм, то обнаружил уже знакомые идеи Казбеги, созвучие. Например, в своей работе «Анархизм или социализм?» (1906 г.) в качестве эпиграфа он взял «мудрость» К. Маркса:

«В мире всё движется… Изменяется жизнь, растут производственные силы, рушатся старые отношения». Об этом же, но другим языком, говорил любимый Казбеги. И до Маркса тысячи писателей и философов об этом говорили, и до нашей эры говорили: «В мире всё движется… В реку времени дважды войти нельзя». Но после того, как масонский «ветер перемен» разрушительно пронесся в 19-ом веке по Европе, то эти слова Маркса слышались особой мудростью, да и новые «умные» словосочетания К. Маркса: «производственные силы», «прибавочная стоимость» и т. п. произвели на Сталина сильное впечатление, и он, вероятно, был уверен, что до Маркса «глупые люди» – заводчики, мануфактурщики, торговцы, ремесленники, кредиторы-процентщики, правители стран и выдающиеся мыслители не знали – что такое прибыль и откуда она берется…

Впечатлили его и взятые Марксом старые симпатичные масонские лозунги: «Свобода! Равенство! Братство!». И в своей работе «Анархизм или социализм?» (1906 г.) Сталин писал: «Будущее общество – общество социалистическое. Это означает, прежде всего то, что там не будет никаких классов: ни капиталистов, ни пролетариев, – не будет, стало быть, и эксплуатации. Там будут только коллективно работающие труженики…» Это Сталин повторит не только сразу после октября 1917 года, но и после 1928 года – во время насильственной коллективизации.

Но в дилемме «Анархизм или социализм?», что можно было выразить по-другому: «Хаос, вседозволенность и неограниченная свобода каждого члена общества или порядок и организованное структурное социалистическое общество?» – Сталин явно придерживался последнего варианта, несмотря на базисное абсурдно-лживое утверждение К. Маркса о необходимости разрушения и ликвидации государства – как формы организации жизни общества, которое Сталин в молодости поддерживал:

«…Как видите, по мнению социал-демократов, социалистическое общество – это такое общество, в котором не будет места так называемому государству, политической власти с ее министрами, губернаторами, жандармами, полицейскими и солдатами. Последним этапом существования государства будет период социалистической революции, когда пролетариат захватит в свои руки государственную власть и создаст свое собственное правительство (диктатуру) для окончательного уничтожения буржуазии. Но когда буржуазия будет уничтожена, когда будут уничтожены классы, когда утвердится социализм, тогда не нужно будет никакой политической власти, – и так называемое государство отойдет в область истории».

Но когда через пятнадцать лет в России им и его единомышленниками «буржуазия будет уничтожена, будут уничтожены классы, и утвердится социализм», то он создаст свою государственную структуру, свой «аппарат насилия» покруче всех прежних, и назначит своих «министров, губернаторов, жандармов» только назовет их по другому… А после Второй мировой войны эту большую глупость или лукавство Маркса признает ошибочным.

В работе Сталина «Анархизм или социализм?» есть ещё один интересный спорный фрагмент, когда он на примере судьбы своего отца объясняет кое-что рабочим: «…Но вернемся к нашему сапожнику. Как мы уже знаем, он предполагает накопить денег, а затем открыть свою мастерскую. Работает пролетаризированный сапожник и видит, что скопить деньги – дело очень трудное, так как заработка едва хватает даже на существование. Кроме того, он замечает, что и открытие частной мастерской не так уж заманчиво: плата за помещение, капризы клиентов, безденежье, конкуренция крупных хозяев и тому подобные хлопоты – вот сколько забот терзают частного мастера.