Жестокий рикошет

Самаров Сергей Васильевич

Машина приближалась, но все еще невозможно было разобрать, что это за машина. Уже совсем немного осталось. Уже спуск в низинку, где пост расположен, начался. А скорость была прежней. Я рассчитывал на то, что машина остановится, но все равно беспокойство было.

И только по пульсирующему миганию красных фонарей позади – стоп-сигналов – я определил, что машина притормаживает. Водитель не сразу тормозит, а короткими нажатиями, плавно.

И только после этого стало заметно, как снижается скорость приближающихся фар. А потом автомобиль въехал в свет костра, и у меня чуть быстрее заколотилось от радости сердце. Это был тот самый джип «Гранд Чероки», на котором меня с друзьями в багажнике, как баранов, связанных,

привезли в село, в плен привезли, не зная, что к своему же несчастью.

Машина остановилась рядом с постовыми. Открылись обе передние дверцы. Но вышел только человек с пассажирского сиденья – небольшого роста старичок с седой длинной бородой, и одет по-стариковски, и ногами шаркает. Что-то спросил, осмотрелся и спросил снова. Постовые стали объяснять. Со стороны все это выглядело так, словно случайные люди остановились, чтобы спросить дорогу. Но я понял, что объясняют постовые. По жестам понял. Оба сильно жестикулировали и показывали пальцами туда, где не так давно раздавались автоматные очереди и взрывы гранат. Они рассказывали про облаву на сбежавшего пленника и объясняли, наверное, почему так мало людей на посту осталось.

А я все ждал, когда выйдет Ризван. Почему-то думалось, что он сидит на заднем сиденье. Но задняя дверца так и не открывалась.

Где же ты, надежда на спасение пленников?

2

Группа собралась быстро, несмотря на то что за те полчаса, что два старших лейтенанта и старший прапорщик занимались наблюдениями, все остальные уже успели уснуть. Привал в рейде для того и объявляется, чтобы отдохнуть. А отдыхается лучше всего во время сна. И бойцы не желали упускать минуты отдыха, всегда сразу устраивались поудобнее, потому что знали, что следующий привал может быть не скоро. Те, кто поопытней, даже место себе не выбирали, просто ложились там, где стояли. Режим сна «когда придется» давно стал привычным и почти повседневным в каждом рейде.

– Задача простая. – Старший лейтенант Радченков был немногословен. – Отыскать место, где бандиты прячут пленников. Отыскать это место мы имеем возможность только двумя путями. Первое – проследить смену караула и доставку караулу и пленникам продуктов питания. Второе – захватив кого-то из местных бандитов. Поскольку первый вариант допускает скрытную работу, первоначально работаем непосредственно по нему. Задача каждому ставится персонально. Оборудование и лишний боезапас остается с нами.

Последняя фраза означала, что и радист старший сержант Труханов оставляет рацию, и минер прапорщик Лавренец оставляет свое опасное и тяжелое хозяйство, тащить которое ему помогали двое бойцов, и оба выходят в наблюдение. Основной груз Лавренца составляли две мины «МОН-50», каждая по два килограмма весом. Плюс еще несколько тротиловых шашек и взрывателей, которые следовало нести отдельно. Использовать специалистов было необходимо. И без того семь человек – не слишком много, чтобы охватить все возможные выходы из села, потому что выйти можно не только по дороге, но и по многочисленным тропинкам, идущим в горы сразу с огородов. К счастью, все эти тропинки уже неподалеку стекаются в несколько утоптанных троп, которые можно контролировать. И потому, чтобы осуществлять контроль, пришлось задействовать и радиста, и минера. А те тропы, которые под контроль не попадут, будут контролироваться сверху через ночной прицел старшего прапорщика Страшкова. Старший прапорщик всегда сумеет вовремя предупредить бойцов, чтобы со свободной тропы сместились в случае необходимости на соседнюю.

– Смотрим карту. Поочередно, – старший лейтенант Радченков раскрыл свой планшет и навесил над план-картой села усы.

* * *

– Валера, что там твои подопечные? – Вячеслав перевел свой бинокль на центр села, где находилась группа, за которой наблюдал

старший прапорщик Страшков.

Поскольку эта группа, казалось, готовилась к выходу из села, на нее следовало обратить больше внимания, чем на других, которые в село вернулись.

– Что-то толкутся~ Из двора во двор ходят, разговаривают. Не пойму~ В одном месте им деньги отдавали. Это точно. Там в дом не пустили, хозяева сами во двор вышли. Я видел. Сколько дали, сказать не могу. Этого мне не видно. В нескольких местах им в рюкзаки продукты накладывали. Непонятно, что происходит.

– Местный рэкет, что ли? – усмехнулся старший лейтенант Скорняков. – На содержание банды Авдорхана Дидигова? Или на содержание пленников.

– Едва ли, – не согласился командир. – Тут скорее сам Авдорхан многих содержит. Он может себе позволить это. При нынешних-то ценах на бензин. Это что-то другое. Валера, смотри внимательнее. Мне в бинокль разобрать трудно. Дальше идем. Женя, где твои?

– По домам разошлись. Водку пьют. Дома я запомнил. Самый крайний, потом через два дома, потом еще через дом по другую сторону улицы, туда сразу двое зашли, с бутылкой. А еще говорят, мусульмане не пьют. Видимо, не все. Во двор носа не высовывают. В одном дворе дымит летняя кухня. Похоже, пришедшие уходить не собираются. И никто не торопится к Авдорхану на доклад. По виду и поведению я не сказал бы, что они вернулись с задания.

– Дымок вижу. – Вячеслав осматривал все село. – Кстати, а почему только три дымка на все село, кто скажет? В других домах есть нечего? Время-то к ужину идет. И село большое.

– Здесь во многих домах газ, – объяснил старший прапорщик.

– И сюда дотянулись, – удивился командир. – Мне в бинокль труб не видно.

– Нет труб. Газ привозной. Баллонами возят. Я видел в нескольких дворах баллоны для газа. Наверное, для смены приготовлены. Рядом с воротами стоят.

– А что там с третьей группой? – спросил Скорняков, намекая, что командиру неплохо бы и за своими посмотреть, но не говоря об этом прямо.

– Как и твои. Все по домам осели.

– Понял. Вся надежда пока на группу побирушек. Что они собирают?

– Продукты или деньги. Или продукты и деньги, скорее так, – повторил старший прапорщик. – Но – внимание, кажется, закончили. Из двора в середине села свернули сразу через огороды на соседнюю улицу. Рюкзаки, кстати, набиты основательно. Так~ Четвертый к ним присоединяется. Он тоже с рюкзаком. По соседней улице, наверное, ходил. Он из сферы нашего внимания выпал. И три собаки. Встретились. Все вместе свернули к выходу из села. Кто у нас на этом выходе? Кто кавказских овчарок не боится?

– Я – Рада! Колокол, слышишь меня? – не теряя время на комментарии к сказанному снайпером, старший лейтенант Радченков вызвал на связь по «подснежнику» старшего сержанта Труханова.

– Я – Колокол, слышу вас, товарищ старший лейтенант. В мою сторону идут? – Радист, оставшийся без рации, все понимал правильно.

– Отступи подальше, чтобы видеть, на какую тропинку свернут. Не приближайся. Собаки опасные. Страшилка страхует. Стрелять только в крайнем случае.

– Понял, – отреагировал старший прапорщик. – Расстояние предельное для точного выстрела. Уйдут дальше, смогу стрелять только в корпус, а это кавказца может не остановить. Я однажды четыре пули в такого выпустил. В грудь, навстречу – на мой запах бежал.

– Смещайся в сторону, чтобы быть ближе. Но тоже будь осторожен, ветер с нашей стороны. У собак нюх отменный. Следи за ветром, чтобы на одну линию не попасть.

– Понял. Я пошел. И еще понял~

– Что понял? – спросил Вячеслав, и усы его от удивления шевельнулись, задираясь кончиками почти к бровям.

– Что это за люди – понял. Мне кажется, их можно пропустить.

– И что это за люди? – переспросил Скорняков, желая услышать больше конкретики, которая расставит все по своим местам.